— Хей-я-я-хей! Хей-я-я-хей! Хей-я-я-хей! Праотец, Великий Дух, еще раз узри меня на земле и склонись, дабы услышать слабый мой голос. Ты начало начал, ты древнее любой нужды, старше всякой молитвы. Все живые существа принадлежат тебе — все двуногие, четвероногие, крылатые, вся зелень, имеющая жизнь. Силы четырех сторон света заставил ты пересекать друг друга. Дорогу добра и дорогу бедствий заставил ты пересечься — и место это священно. В тебе ежедневно и извечно жизнь всех вещей.
Вот почему я обращаю к тебе свой голос, Великий Дух, праотец, помня обо всем, что создано тобою — звезды Вселенной и травы земные.
Когда я еще был молод и мог надеяться, ты сказал мне, что в трудную минуту я должен четырежды воззвать к тебе, поочередно к каждой из частей света, и ты услышишь. Сегодня я шлю к тебе свой голос во имя отчаявшегося моего народа.
Ты дал мне священную трубку и с ее помощью я совершаю свое подношение. Ты видишь ее сейчас.
С запада ты дал мне чашу живой воды и священный лук, власть оживлять и уничтожать. Ты дал мне священный ветер и траву из той страны, где живет белый великан — силу обновления и исцеления. Утреннюю Звезду и трубку, ты дал с востока, а с юга — священный круг жизни народа и древо, предназначенное к цветению. К центру земли повел ты меня и показал добро и красоту, и таинство зеленеющей земли, единственной нашей матери. И там же духовный облик всех вещей, какими они должны быть, ты показал мне — и я увидел. Ты сказал, что в центре священного круга я должен заставить это древо зазеленеть.
Струятся слезы, о Великий Дух, Великий Дух, праотец мой — слезы струятся, когда я признаюсь тебе в том, что то древо так и не зацвело. Жалким стариком видишь ты меня, сломленным тяжестью лет, стариком, который так ничего и не совершил. Здесь в центре земли, куда ты водил меня в дни моей юности и наставлял, здесь я стою стариком, а древо иссохло, о дед мой!
— Снова, и быть может, в последний раз на этой земле вспоминаю я о великом видении, что ты послал мне. Может быть, какой-нибудь малый корень священного древа жив еще. Тогда вдохни в него жизнь, чтобы он оделся листвою и зацвел, и наполнился поющими птицами. Услышь меня, ведь не о себе я молю, а о своем народе — я стар. Услышь меня и сделай так, чтобы народ мой снова смог вернуться к священному кругу жизни и найти красную дорогу добра, и ограждающее древо!
Мы, слушавшие его, обратили внимание, что в небе появились небольшие облачка. Стал накрапывать редкий холодный дождь. Послышались низкие раскаты грома. Слезы ручьями текли по щекам Черного Лося. Старик повысил свой голос и с тонким надрывным причитанием молвил:
— В печали обращаю я к вам слабый свой голос, о Шесть Мировых Сил! Услышьте меня в моем горе, ибо я могу уже больше никогда не воззвать… О дайте жизнь моему народу!
Старик еще некоторое время стоял молча, с поднятым кверху лицом, весь в слезах, под каплями дождя.
Вскоре небо очистилось и опять стало ясным…
Примечание
Черный Лось (1863–1950) или Черный Олень, Эхака Сапа. был шаманом и провидцем из племени тетон-дакотов; принадлежал к роду оглала. Черный Лось явился свидетелем битвы при Литтл Биг-хорн в 1876 г., когда ему было 13 лет. Прочие события его жизни достаточно подробно изложены в книге 'Говорит Черный Лось', надиктованной американскому поэту Джону Гнейзенау Нейхардту в 1932 г. Стоит только уточнить, что Черный Лось побывал в Европе в составе 'Шоу о Диком Западе', развлекательной программы, возглавленной известным пионером Американского Запада Баффало Биллом. Во время этой поездки вождь явился свидетелем так называемого Брильянтового Юбилея королевы Виктории в 1897 г.
Умер Черный Лось 17 августа 1950 г. в Мандерсоне, штат Южная Дакота, в возрасте 87 лет. У него было две жены: Кейт и Ангелина Биссонетте и двое сыновей: Ник и Бен Черный Лось.
Публикация и впоследствии широкая известность 'Автобиографии' Черного Лося привлекла к его личности внимание этнографа Джозефа Эйпса Брауна, который встретился с ним в Небраске в 1947 г., когда Черный Лось был уже почти слепым и немощным старцем. Черный Лось надиктовал Экпсу свою вторую книгу: 'Священная трубка: рассказ Черного Лося о семи обрядах оглала сиу' (1953). Переводчиком при создании книги служил Бен Черный Лось. По стилю и содержанию эта книга весьма близка 'автобиографии' Черного Лося и служит важным вкладом в этнографию степных племен, особенно сиу.
Как и в случае с большинством 'надиктованных' индейских автобиографий, в связи с книгой 'Говорит Черный Лось' возникал вопрос о том, в какой мере рассказчик может считаться автором этого произведения. В первом издании Нейхардт поставил подзаголовок 'рассказанная Джоном Г. Нейхардтом'. В последующих, после обсуждения этой проблемы в печати и отдавая дань Черному Лосю, Нейхардт счел необходимым видоизменить заголовок, отводя себе роль переводчика: 'рассказанная через (посредством) Джона Г. Нейхардта'.
С целью прояснения проблемы авторства исследователем Р. Дж. Де-Малли был издан полный текст записей Нейхардта, сделанных в период создания книги 'Говорит Черный Лось'. Книга называлась 'Шестой Праотец. Учение Черного Лося, переданное Джону Г. Нейхардту' (1984). Из этого труда видно, что, создавая книгу, Нейхардт опустил кое-что из фольклорного материала, а также вставки некоторых спутников Черного Лося — Огненного Грома, Стоящего Медведя и других, тем самым придав повествованию композиционную целостность и сконцентрировав его вокруг того, чему придавал основное значение сам Черный Лось: великого видения и его влияния на его жизнь.
Примечания
1
Видение — по представлениям многих племен американских индейцев, откровение, полученное во сне, во время молитв, имело решающее значение в жизни. По нему определялось дальнейшее поведение человека, предсказывалась судьба племени. Для юношей, достигших совершеннолетия, считалось обязательным приобрести собственное видение. Они отправлялись подальше от лагеря, и в уединении постились и молились несколько дней подряд, стараясь вызвать видение. Главной частью видения был дух-покровитель в образе какого-нибудь животного, птицы, иногда предмета или мистического человека. Это видение и дух-покровитель становились талисманом индейца, охранявшим его в дни мира и войны.
2
Священное древо — в космологии индейцев оглала, как и у многих других первобытных народов, мир представлялся в виде плоского круга, который символически обозначается обручем; в центре его находилось Священное древо, отмечавшее центр мира. Оно символизировало акт творения, плодородия, процветание народа (если оно зеленело) и наоборот, упадок (если оно засыхало). Разорванный священный круг символизировал упадок мира.
