– Разве она так богата?
– Кое-что имеется. А князь вообще непорядочная личность. Многое я мог бы вам порассказать, да, к сожалению, вы редчайший гость у меня. Надеюсь, вы не забудете меня в госпитале?
– Постараюсь посещать вас возможно чаще, как только мне позволят обстоятельства. Варя же, конечно, будет вас навещать каждый день.
Раздался стук в дверь, и вскоре появился Фок. Сахаров болезненно скривился.
– Ужасно голова болит. Прошу, ваше превосходительство, извинить, что я не вышел вам навстречу, – приподнялся с дивана капитан.
– Сидите, сидите, Василий Васильевич. Вам нужен полный покой, – успокоил его Фок.
– Собираюсь ложиться в госпиталь Красного
Креста…
– И правильно сделаете! Я за последнее время довольно хорошо познакомился под вашим руководством с ведением дел Тифонтая и, если понадобится, могу временно заменить вас, приглядывая за служащими. Глаз у меня на жуликов и прохвостов острый. Недаром в жандармах служил!
– Буду благодарен. Этим вы мне окажете неоценимую услугу.
– Все на этом свете имеет свою цену в золоте – и жизнь, и честь, и совесть; все продажно, дорогой Василий Васильевич. Весь вопрос только в том, сколько что СТОИТ.
Возвращение Вари прервало разговор.
– Через час вас будут ждать в Мариинской больнице. Пока устроитесь в палате на двоих, а затем перейдете в одиночку. Я буду заходить к вам каждый день, а если понадобится, то и подежурю у вас.
– Не знаю, как мне вас и отблагодарить, милая барышня. Останусь вашим должником до самой своей смерти!
Варя и Звонарев откланялись.
Оставшись вдвоем с Сахаровым, Фок сразу изменил тон.
– Поскольку вы ложитесь в больницу, необходимо, чтобы все ваши связи перешли ко мне.
– Короче, вы хотите меня отстранить под благовидным предлогом? – едко усмехнулся Сахаров. – Так знайте же – если вы мне напортите в Артуре, то я в международной прессе раскрою вашу роль.
– Дорогой Василий Васильевич, да как у вас язык повернулся произнести такие слова! Я, быть может, и прохвост, но, во всяком случае, не дурак. Нет, милый друг, вы определенно больны, тяжело больны! Ложитесь в госпиталь, поскорее выздоравливайте, и мы еще много поработаем с вами вкупе и влюбе на общую пользу, – обнял Фок Сахарова за плечи.
Капитан исподлобья недоверчиво смотрел на своего собеседника, стараясь угадать, где кончается комедия и начинаются настоящие дружеские чувства к нему.
– Я хотел бы вам верить, ваше превосходительство, – наконец глухо произнес он.
– Дурак, дорогуша, тот, кто кому-нибудь или чемунибудь верит. Оставьте веру богомольным старушкам. Мы же, реально мыслящие люди, должны знать, а не верить, – с ударением на слове «знать» ответил Фок. – А теперь собирайтесь в путь-дорогу, – уже деловито проговорил он.
Сахаров, держась рукой за голову, подошел к секретному шкафу и вынул оттуда пачку бумаг.
– Здесь вы найдете все, что вас интересует по части моих связей.
Фок небрежно взглянул на них и, сложив вдвое, спрятал в нагрудный карман своего сюртука. Лицо его попрежнему было невозмутимо и непроницаемо.
– Мне удалось уговорить Веру Алексеевну взяться за сватовство этого шалопая Гантимурова к дочери Белого. Теперь, надо думать, что векселя обретут реальную ценность. Сейчас я посмотрел на эту девчонку, и, ей-богу, мне жалко стало, что она достанется такому мерзавцу, как наш князь.
«Не достанется!» – подумал Сахаров и велел денщику подать экипаж.
Вечером того же дня Фок с очками на носу сидел за письменным столом и с чисто немецкой педантичностью изучал толстые гроссбухи дел тифонтаевских предприятий. Вошедший денщик доложил о приходе Гантимурова.
– Я потерпел неудачу у мадемуазель Белой. Сейчас Вера Алексеевна передала мне от ее имени решительный отказ, – не здороваясь, проговорил князь.
– Кто же помешал вам? Неужели этот румянощекий прапор?..
– Нет, это мерзавец Сахаров. Он сообщил Белым, что я болен наследственным сифилисом.
– Вы это знаете наверняка?
– Он и раньше грозил мне сообщить обо всем Белому.
Князь встал и нервно зашагал по комнате.
– Я готов задушить этого подлеца своими руками!
– За то, что он спас порядочную девушку от опасности заболеть неизлечимой болезнью? Картина, достойная богов!
– Я решил его убить, он от меня не уйдет!
– С моей стороны возражений не встречается. Скажу больше: если вы не ликвидируете Сахарова любым способом, то я передам вас в руки военно-полевого суда по обвинению в государственной измене, – резко проговорил Фок. – Я вас больше не задерживаю, поручик князь Гантимуров, – уже с обычной холодной насмешкой закончил генерал.
Побледневший князь вытянулся, щелкнул шпорами и, не прощаясь, вышел из кабинета.
Глава вторая
С возвращением Жуковского на батарею литеры Б Звонарев после почти двухнедельного отсутствия вновь переселился на Залитерную, чему Борейко очень обрадовался. – Соскучился я по тебе, дружище, – гудел он. – Я тут много о чем передумал с солдатами. Нам нужно начать подкопы под японские траншеи и взрывать их на воздух. Они теперь близко подошли к форту, и надо начинать подземную войну.
– Поезжай в штаб Кондратенко и изложи ему на словах свой план. Он ведь очень ценит и поощряет всякую инициативу, особенно младших офицеров и солдат.
Поручик отрицательно покачал головой.
– Ругать начальство я умею, но разговаривать с ним совсем не горазд. Возьмись-ка ты сам за это дело, Сережа. Ты ведь свой человек во всех штабах и у всех генералов и их дочерей. Кстати, как поживает твоя дева-воительница?
– Обзавелась мальчиком… Подобрала бездомного ребенка-сироту и как бы усыновила его.
– Его усыновила, тебя «умужила»… Так к концу войны у нее на руках окажется целое семейство! – шутил поручик.
Приход писаря Пахомова с целым ворохом бумаг нарушил этот разговор.
– Здорово, Пафнутьич! Как воруется со штабс-капитаном на Утесе! – приветствовал его Борейко.
– Здравия желаю! Воровством мы не занимаемся.
– Свежо предание, а верится с трудом! Чем порадуешь?
– Огорчить вас должен. Приказано все продовольственные излишки сдать интендантству.
– У нас их и нет.
– Штабс-капитан сообщили, что имеются.
– Пусть у него и берут, коль у него есть, а в роте нет.
– Завтра для приемки приедут на Утес интендантские чиновники.
– Иван! Покличь ко мне Родионова и Зайца! – приказал Борейко денщику.
В блиндаж вошли Родионов и Заяц.
– Честь имеем явиться, вашбродь! – вытянулись солдаты.
– Отберешь сейчас, Тимофеич, десять человек с винтовками и боевыми патронами. Пойдете со мной на Утес, – объявил поручик.
– Что ты задумал, Борис? – с беспокойством спросил Звонарев.
– Пойду выручать наши запасы. Добром не отдадут – силой возьму.
– Ты с ума сошел. Позвони хоть Жуковскому и поговори с ним.
