Очкарик тоже не знал своих параметров, а данные шефа принимать во внимание не следовало.
Парень, который стоял у окна, участия в разговоре не принимал. Он только улыбался и, казалось, наслаждался всем этим представлением.
— Мы в тупике, — констатировала Люся. — Может, бросите жребий?
— Только без этого. — Очкарик кивнул в сторону шефа и громко потянул чай из чашки.
— Минуточку! — засуетился старый развратник. — Насколько я информирован, у девушки есть чужая шапка. Истинного владельца установить не удается.
— Но уж это точно не ты. — Алкаш заискивающе покосился на Люсю, словно прося оценить комплимент.
Шеф в свою очередь принялся внимательно рассматривать пьяницу и в конце концов строго потребовал:
— Ну-ка, дай свой паспорт!
Алкаш безропотно вытащил из кармана потрепанную книжицу.
— Так, так, — пробормотал шеф, листая ее. — А что, если мы сейчас позвоним куда следует и выясним, где ты провел ночь? В вытрезвителе, верно? Шапку какую там оставил, кроличью? Говори честно, у меня в машине есть бутылка «Столичной». Если не соврешь — твоя.
— Да я думал, раз ничья, — заюлил алкаш.
— Вам все понятно? — спросил шеф Люсю и повернулся к очкарику: — Теперь вы, молодой человек. Значит, Москвы вы не знаете. Ну а в каком часу у вас пропала шапка?
— Вечером.
— Точнее, — попросила Люся.
— Около семи.
— Как не стыдно! — возмутилась хозяйка. — Зачем вы пришли?
— Но я правда потерял шапку! Вязаную, сунул в карман, а она выпала где-то.
— И это вы называете «при странных обстоятельствах»? — попенял шеф.
— Да уж, по странности с вами никто не сравнится, — огрызнулся очкарик. — Между прочим, просили прийти молодого человека. А вы-то?
— Подведем итоги, — объявил шеф, не обращая внимания на выпад. — Девушка, никто из присутствующих здесь владельцем найденной шапки не является. И вероятность, что вы его найдете, ничтожна. Я вам предлагаю разумный выход из положения. Вы потратили свое время, деньги на объявление, торт. Сделаем так: вы отдаете шапку мне, я плачу за нее тридцать рублей. Это почти вдвое больше, чем она стоит на базе, и расходимся с миром.
— А мне бутылку! — напомнил алкаш.
— Молодой человек, — шеф кивнул на очкарика, — у вас неплохо подкрепился, так что ни у кого обид не будет.
— Никаких сделок я совершать не буду, — отрезала Люся, — и шапку вам не отдам.
Она вдруг сообразила, что истинный потерпевший может обнаружиться только завтра или послезавтра. А если она отдаст им шапку, даже по жребию, что делать потом? Своей жертвовать? Вместо двух ушанок ни одной!
— Уходите, господа хорошие, — попросила она.
Никто не тронулся с места.
— А чего мне бутылка только? — спросил вдруг алкоголик.
Он, видно, сообразил, что за шапку может получить больше, чем одну поллитровку.
— Я все-таки шапку потерял, — буркнул очкарик, — а эта не ваша.
На лице шефа тоже проступила агрессивная решительность.
«Драться будут, — испугалась Люся. — Еще этот у окна, здоровый такой». Она оглянулась. Парень усмехался, переводя взгляд с нее на диван, где сидели претенденты.
— У меня сосед милиционер, — соврала Люся.
— Девушка, отдайте шапку по-хорошему, — поднялся шеф.
— Разыгрываем так разыгрываем. — Алкаш тоже встал.
— Я в Воронеж специально не поехал, задержался, — присоединился к ним очкарик.
Четверо злых мужиков в квартире, против нее и Бабани. Тут не только чужую шапку отберут, а и своих вещей недосчитаешься. Или костей…
Люся сочиняла на ходу:
— Мне сосед-милиционер посоветовал, если объявление не поможет, сдать шапку в милицию. Я уже и заявление написала.
— И что вы там написали? — спросил парень у окна.
Все развернулись к нему.
— Как с мирно спавшего человека сорвали шапку на станции метро «Комсомольская»? — улыбался молодой человек.
— Во дает! — изумился алкаш.
— Воровка, — хмыкнул шеф.
— Наводчица, — вставил очкарик.
Люся и истинный потерпевший их не слушали.
— Я даже сначала не понял, что вы там закричали. Мне потом люди объяснили, вроде о какой-то справедливости. Ничего себе справедливость! Мне эту шапку на Севере подарили. Я служил под Мурманском. Наш старшина шил эти шапки офицерам, ну и на продажу. Внутри, кстати, тряпочка пришита с надписью: «Другу Володьке на голову и на память».
— Она совсем истерлась, — пробормотала Люся. И потом вдруг добавила: — Вам торта не досталось…
Володька стал Люсиным мужем номер один. Не сразу, конечно, но после довольно скоротечного периода ухаживания. И увез ее в город Калугу. Люсиным родителям ее брак был не по душе. Но через год, когда родился Димка, они смирились.
Я вам пишу, или Муж номер два
В Калуге Люся прожила четыре года. Последний — практически в разводе с Володькой. Его, кстати, никто иначе и не называл, только уничижительной формой имени. Возможно, они бы и не расстались никогда, если бы Володька не пил. У многих ведь бывает: пожар влюбленности плавно переходит в годы спокойного тления, мирного сосуществования, совместного воспитания детей и разумного накопительства.
Володька был хорошим парнем. И все. Хороший парень — и точка. Ни особых талантов, ни увлечений, ни чудинки, ни смешинки — ну просто ничего. Хозяин он был посредственный, то есть не тянул добычу в дом, не рвался благоустраивать квартиру или заводить дачу.
Я, по молодости максималистка и любительница хлестких определений, называла его бескрылым вегетарианцем. Почему-то вкладывала значение: серый, приземленный, травоядный.
Но когда Володька выпивал, он впадал в патетически воодушевленное настроение, чувствовал себя героем, все могущим и все умеющим, широкой натурой и отчаянным смельчаком. По сути же, он превращался в хвастуна и болтуна, возбужденного своими несуществующими подвигами и бредовыми планами. Подвиг в прошлом у него был только один — потеря и находка шапки, а заодно и жены. Каждый раз, хмелея, он вспоминал эту историю. Ее наизусть знали старые собутыльники, а новые активно просвещались. Трезвый, он обещал жене больше не рассказывать о ее нечаянном воровстве, но, как только выпивал, снова заводил единственную пластинку.
Люся злилась, пыталась отвадить его от водки. Ничего у нее не выходило. Да и просто ли вытащить человека из блаженного мира грез на пыльные улицы будничных обязанностей? Как последнее средство, Люся выгнала Володьку на житье к свекрови, чтобы одумался. На момент нового витка в жизни Люси он
