Потом я услышала какой-то шум на палубе и села. У меня в голове не было никаких мыслей. Очень медленно, как во сне, я начала подниматься на палубу. Солнце ослепило меня, я вздохнула свежего ветра, и в голове чуть прояснилось. «Ника» была пришвартована у пристани, трап действительно был спущен. Около него стоял полицейский. Я огляделась и тут заметила маму. Она стояла на четвереньках и ожесточенно отмывала палубу.
- Мамочка! - Позвала я.
Она подняла голову. Я испугалась. Левый глаз у неё заплыл, под ним разливался багровый кровоподтек. А всегда аккуратные ровные губы были распухшими, с запекшейся корочкой. Я отступила назад и чуть не свалилась с лестницы.
- Софи! Солнышко! Ты уже проснулась? – бросилась ко мне мама и хотела улыбнуться, но у неё получилась только болезненная гримаса. Она отбросила тряпку и крепко обняла меня.
- Ты, наверное, проголодалась? Пойдем, я тебя накормлю.
- Где папочка? – спросила я.
- С ним всё хорошо, он в больнице,- бодро продолжала мама. – Ему сделали операцию.
- Мы пойдем к нему? – спросила я.
- Пойдем, - согласилась мама. – Только надо привести в порядок «Нику».
Я оглядела палубу. Она была чистой и влажно блестела, но, приглядевшись, я заметила бурые пятна. Вот их то и отмывала мама.
- Это кровь? – спокойно спросила я.
Мама кивнула.
- Папина?
У мамы задрожали распухшие губы, она схватила меня, крепко прижала к себе и начала беззвучно рыдать, содрогаясь всем телом.
В ту ночь моя маленькая жизнь впервые раскололась. Треснула, впуская в себя что-то большое и страшное, чему я ещё не знала названия. Есть события, которые меняют всё, после которых ты уже не можешь быть прежней.
Я часто потом размышляла: за что нам суждена такая судьба? За грехи родителей? Но их жизнь была передо мной, как на ладони. Они были чисты и невинны, как дети. Может быть, за грехи наших предков? Этого я не знала.
А ведь начиналось всё так сказочно...
2. Начало
Я родилась на островах Французской Полинезии. В свидетельстве о рождении записан остров Таити, без привязки к населенному пункту. Похоже, что я родилась где-то между береговой линией и потухшим вулканом.
Мой папа – француз. У него черные кудрявые волосы, смуглая кожа, изысканный профиль и белозубая улыбка. Его родной язык – французский, но ругается он исключительно по-испански. Когда я была ещё совсем маленькой, то думала, что «карамба» это большой страшный паук и папа зовет его на своих врагов.
Моя мама – ирландка. Самая настоящая: белокожая и медноволосая, а её глаза отражают изумрудные поля её родного острова.
Она родилась на этом острове и всю жизнь прожила на нем, узнавая о другой жизни только из книг, радио и рассказов взрослых. Самое большее, о чем она могла мечтать – поехать в Дублин. Но семья жила так бедно, что о путешествиях приходилось только мечтать. Гленна окончила школу, но колледж оказался несбыточной мечтой и остров сделался каменным ядром на её кандалах. Отец Гленны был рыбаком и вот однажды случилось то, чего боятся все женщины на свете: лодку с рыбаками разбило о скалы. Мать, Фланна Маллан, провела в беспамятстве три дня, а когда тела рыбаков нашли и развезли по домам – сама обмыла тело мужа и положила в гроб. Потом она попрощалась с Гленной и в ту же ночь тихо умерла во сне. Так, в 17 лет Гленна осталась одна, в крошечном домике, за который ещё не выплачен долг, без денег, родственников и жизненного опыта.
В тот год зима наступила рано, часто штормило и рыбаки, слонявшиеся без дела по острову, много пили и часто пытались навестить одинокую девушку. Первый раз Гленна так испугалась пьяной компании, что выпрыгнула из окна в одном платье, убежала на кладбище и замерзала там, пока хмельные рыбаки не разбрелась по домам. Второй раз Гленна подготовилась. Она плеснула на компанию бензина и пригрозила поджечь. «Полоумная она. Никакого с ней веселья» - решили протрезвевшие парни и вечерние визиты к дому Гленны Маллан прекратились.
И потянулись унылые зимние вечера. У Гленны были только книги, радио да рукоделие. Она честно пыталась заработать кружевом, но на острове это никому не было нужно, а перекупщики, торгующие в Дублине, забирали её кружева за гроши. Да и делали это скорее из жалости к девочке. Постоянной работы на острове не было. Оставалось или выходить замуж за какого-нибудь рыбака или уезжать с маленького острова на большой, в город, работать официанткой или горничной.
Много раз Гленну посещали мысли, что хорошо бы и ей упокоится на тихом кладбище возле родителей. Но каждый раз она отбрасывала эти мысли. Самоубийц не хоронят на освященной земле. А умереть от «неизлечимой болезни», как героини популярных романов, у Гленны не получалось: здоровьем Бог наградил девушку щедро. Даже после ночных «пряток» на кладбище она ни разу ни чихнула. Тогда в её голове, призрачным видением, поселился образ. Далекие берега, неизвестные города – весь мир открыт и ждет её.
«Летом я уеду отсюда навсегда» - говорила она себе, и сердце замирало в предчувствии счастья. «У меня будет новая, интересная жизнь. И я найду своё счастье!» - повторяла она себе, и это было словно молитва.
Гленна очень изменилась к весне. Она похудела, вытянулась, а глаза её сияли. За зиму она написала два десятка писем в морские агентства по найму персонала. Половина из них не ответили, из семи пришел вежливый отказ, а из трех – просьба прислать фото и копию школьного диплома.
«Я буду работать горничной или официанткой на каком-нибудь большом лайнере и наконец-то увижу мир!» - думала Гленна. Она никому не говорила о своей мечте, и это было правильно. Ей бы рассказали о плавучих борделях и прочих «работах», доступных хорошенькой девушке, не обремененной семьёй, образованием, связями и деньгами.
Все подружки мечтали лишь о том, как бы поскорее выскочить замуж и прилагали к этому все нехитрые уловки, какими пользовались ещё их прабабушки, в те времена, когда на острове звучала гаэльская речь. Но Гленне не нравились рыбаки, пропахшие рыбой и бренди. Поэтому на танцы она ходила, но «дружка» заводить не спешила.
И вот, отослав в агентства все необходимые бумаги, Гленна собрала свои вещи и в ожидании ответа ходила к родителям на кладбище. Она сидела на траве, рядом с могилами и представляла, что разговаривает с мамой и папой. И ветерок с моря, словно отец, треплет её волосы, а солнце, словно мама, горячо целует в макушку.
Тогда и появился Он. Незнакомый молодой мужчина, непривычно загорелый для этих мест, в белом свитере и с приветливым лицом. Сердце Гленны на мгновение остановилось, и потом сорвалось в бешенных галоп.
- Добрый день, милая девушка! – услышала она. – Я хочу взять воду на острове. Есть колодец здесь?
Незнакомец говорил без акцента, но было явно, что английский язык для него чужой.
- Я провожу вас, мистер, - ответила Гленна и непроизвольно облизала верхнюю губу. Ей внезапно захотелось пить.
- О, нет! Я не мистер для вас. Меня зовут Ник. Я обошел на своей яхте весь мир, но нигде не встречал такой красивой девушки, кроме вас.
