заводях водились ленивые жирные караси всех оттенков: золотисто-красные, темно-коричневые, почти черные от лежанья на дне озера на богатом пищей слое мха и торфа. В воскресный день, вооружившись своеобразными рыболовными снастями — вентерями, или «мордами», Оржеховские ткачи отправлялись за несколько верст от фабричного поселка на зеленевшие привольные берега «карасиных озер».
И здесь, вдали от хожалых и городовых, «рыболовы» беседовали со своим руководителем о промышленном кризисе, о первомайской стачке на военном Обуховском заводе в Петербурге, вылившейся в знаменитую «Обуховскую оборону»; обсуждали написанные Бабушкиным подпольные листовали, ярко освещавшие невыносимый режим на Никольской мануфактуре.
…Поздним вечером возвращались «рыболовы», с ненавистью глядя на дымное облако, окутавшее «морозовскую вотчину». И с особой силой над тихими подмосковными полями, над березовыми перелесками и озерками среднерусской природы взлетала гневная «Песня пролетариев», написанная А. А. Богдановым и сразу завоевавшая любовь рабочих:
Весной и летом 1901 года Бабушкин еще более укрепил связи с окрестными городами: к нему начали приезжать за искровской литературой товарищи из социал-демократических комитетов Владимира, Шуи, Иваново-Вознесенска. П. Н. Бабушкина вспоминает: «В Покров, где мы вначале остановились, к И. В. Бабушкину заезжал из Москвы его близкий друг Н. Э Бауман, И после, будучи в Орехово-Зуеве, Иван Васильевич держал постоянную связь с Н, Э. Бауманом».
Интересные воспоминания о работе И. В. Бабушкина, агента «Искры», оставил один из зачинателей революционного социал-демократического движения в Иваново — Вознееенске, М. А. Багаев. Он, так же как и Бабушкин, приезжал в Москву к Н. Э. Бауману для установления связи и обмена опытом пропагандистской работы с наиболее видными ленинскими агентами «Искры». Н. Э. Бауман рекомендовал Багаеву обязательно связаться с И. В. Бабушкиным. Он дал Багаеву адрес и пароль, по которому Бабушкин должен был удостовериться, что приехавший действительно послан искровцами.
«В одну из очередных поездок по району, — пишет М. А. Багаев, — я разыскал в Орехово-Зуеве «Богдана» (И. В. Бабушкина). Он проживал там, на нелегальном положении, занимаясь для вида торговлей мелкими галантерейными товарами вразнос. И. В. Бабушкин произвел на меня чарующее впечатление. Он буквально горел революционным энтузиазмом и обладал редкой энергией. Он был настолько развитым человеком, что сначала я его принял за интеллигента…
Наладить здесь работу было трудным делом. На фабриках Морозова большинство рабочих жили в казармах, где существовал чисто тюремный режим. Доступ посторонним лицам в рабочие казармы не разрешался. Выход из казарм рабочих тоже был весьма ограничен. По улицам сел Орехова и Зуева дефилировали полицейские чины. В силу этих условий там я ни разу не мог распространить агитационной литературы. Мы договорились с Бабушкиным, что в следующий приезд он познакомит меня с наиболее активными членами их организации, чтобы установить преемственность на случай его ареста».
К осени 1901 года Бабушкину, несмотря на все трудности, удалось создать в Орехове крепкое ядро подпольщиков и комитет городской организации РСДРП. В этот период своей работы Иван Васильевич считал одной из самых важных, самых ответственных задач тесную, непрерывную связь с редакцией «Искры». В архиве ленинской «Искры» хранятся письма, адресованные секретарем редакции Н. К. Крупской И. В. Бабушкину.
В. И. Ленин и Н. К. Крупская просили своего верного агента присылать в «Искру» побольше новых фактических материалов о положении рабочих в подмосковных районах, о их борьбе с предпринимателями, об условиях труда и жизни.
Иван Васильевич, пользуясь пересылочными пунктами в Москве в Смоленске, посылал свои статьи в редакцию «Искры».
Живо и необыкновенно ярко запечатлены в корреспонденциях И. В. Бабушкина картины нелегкой трудовой жизни подмосковных ткачей. Так, в четвертом номере «Искры» (май 1901 г.) Бабушкин писал о медицинском обслуживании «морозовской вотчины» в Орехово-Зуеве (местечко Никольское):
«Для нас, орехово-зуевских рабочих, небезынтересно познакомить через рабочую газету «Искра» как своих рабочих, так и рабочих других городов и других профессий с нашими иногда чудовищными порядками…
В местечке Никольском работает до 25 тысяч человек у двух фабрикантов: Викулы и Саввы Морозовых, а все население Орехова состоит из 40 тысяч человек, живущих на расстоянии девяти квадратных верст…
У нас есть две больницы: одна Викулы, другая Саввы Морозова. Постараюсь описать больницу для рабочих Саввы Морозова. Больница находится около чугунолитейного завода (завод служит для фабрики) и жилых рабочих помещений (казарм). Место вредное и для жилых помещений, а для больниц тем более».
В заключение автор корреспонденции обращается ко всем рабочим-читателям «Искры»: «Как видите, товарищи, наше положение в больнице у Саввы Морозова не из приятных. Наше здоровье, наши силы превратились в частицу морозовских миллионов. Морозов богатеет, а мы принуждены проводить последние дни жизни, протягивая руку за куском хлеба».
В восьмом номере «Искры» (10 сентября 1901 г.) Бабушкин дает новые картины жизни ткачей Богородска и Орехово-Зуева. Он с возмущением описывает антисанитарное состояние столовых для рабочих Глуховекой мануфактуры Захара Морозова, расположенных рядом € местами общего пользования. О питании — он говорит, что «харчи в казармах ужасно скверные, и человеку, пожившему в большом городе или в семье на фабрике, противно даже итти на кухню; часто голодный продолжает голодать, но воздерживается итти обедать».
Бабушкин пишет далее о том, как дорого берут в заводской лавке Морозова за прогорклое масло, сырой хлеб, недоброкачественное мясо.
В других корреспонденциях («Искра» № 6, июль 1901 г.) Бабушкин рассказывает о возмутительных порядках на ситцепечатной, ткацкой и прядильной фабрике Павлова в г. Шуе, где работало около трех тысяч человек:
«На этой фабрике хозяин с сыновьями в полное смысле слова — развратники… трудно какой-нибудь девушке остаться в полной безопасности от этих наглых, бесстыдных представителей русского капитализма и столпов отечественного правительства. Хозяин имеет особых работниц, которые стараются совращать молодых девушек. Из фабрики Павлов сделал своего рода гарем. Глядя на хозяина и его подлых сыновей, и служащие позволяют себе мерзости…» В том же городе жандармский «ротмистр с фабрикантом напиваются до положения грязной свиньи и потом в таком виде целуются публично и изливают свои взаимные чувства на глазах удивленной публики. Павлов же для таких случаев приказывает которой — нибудь свахе (таких он имеет несколько на своей фабрике) приготовить такую-то девушку, и это выполняется, точно речь шла о
