время не знали, что именно она сделала после этого.
— Я не смогла бы оставаться здесь, если б знала. Она сказала мне об этом, только когда болела и принимала лекарство, которое делало ее совсем больной.
— Вы спросили ее об этом? Вам захотелось наконец узнать правду, не так ли?
Агнес принялась сдавленно всхлипывать.
— Я действительно хотела узнать. Но, представляете, она рассказывала мне об этом
— Хозяйка получила от мистера Ченсела деньги. Много денег.
— Он давал ей все, чего она хотела. У него не было другого выхода. Джорджина могла отправить их обоих за решетку. У нее было доказательство.
Голова Норы словно вернулась на место, и она выдохнула:
— Что за доказательство у нее было, Агнес?
— Записка, письмо — называйте это как хотите. То, что она заставила написать мистера Драйвера.
— Расскажите мне об этом.
— Дело было в «Пряничном домике». Хозяйка заставила мистера Драйвера письменно в подробностях изложить все, что они сделали и что собирались сделать дальше. Мистер Ченсел отказывался, но хозяйка сказала, что если он не сделает, как она велит, она немедленно вернется в дом и вызовет полицию. Она знала, что мистер Ченсел не убьет ее, хотя, возможно, ему этого хотелось, потому что она была с ними заодно. Сам мистер Ченсел не стал ничего писать, а мистер Драйвер написал. Одно письмо стоило двух, сказала хозяйка. Затем она рассказала им, где похоронить бедную девочку, и дописала это туда же своей рукой. Вот так она и оказалась с ними заодно.
— И положила записку в свой сейф — тот самый, что под кроватью, так?
— Да, он до сих пор здесь, — сказала Агнес. — Иногда мне очень хотелось в него заглянуть и прочитать, но тогда бы я узнала, где похоронили несчастную, а этого я знать не хотела.
— Вы можете открыть сейф?
— Я тысячу раз открывала его, когда ухаживала за хозяйкой. Она держала там драгоценности. Я доставала их, когда Джорджина хотела надеть что-нибудь. Хотите взглянуть?
— Очень хочу, — сказала Нора, открывая глаза и выпрямляясь. — Вы сможете дойти туда, Агнес?
— Я могу дойти отсюда до Луны, если вы дадите мне достаточно времени. — Агнес протянула руку, и ее пальцы сомкнулись на запястье Норы. — Почему у вас такая грубая кожа?
— Я вся в грязи, — ответила Нора.
— Такая молодая женщина должна держать себя в чистоте.
Спустившись с кровати и цепляясь за Нору, Агнес двинулась к двери. Когда они вышли на свет, пожилая женщина, пораженная видом Норы, спросила с неодобрением:
— Что с вами случилось? Вы выглядите как дикарка.
— Упала, — сказала Нора.
— А почему на вас плащ Маргарет?
— Долго рассказывать...
— Никогда не видела ничего подобного, — шаркая, Агнес вышла в коридор.
В спальне Джорджины Везеролл она зажгла верхний свет и попросила Нору поставить стул перед кроватью. Потом стала поворачивать диск.
— Я буду помнить эту комбинацию даже после того, как забуду свое собственное имя. — Открыв дверцу сейфа, она достала оттуда длинный, когда-то кремового цвета, а теперь пожелтевший от времени конверт и протянула его Норе. — Заберите с собой. Унесите его из этого дома. А теперь мне надо в ванную. Вы не поможете мне?
Нора подождала за дверью ванной, пока Агнес закончила свои дела, затем проводила ее обратно в комнату. Помогая Агнес лечь в постель, Нора рассказала ей о том, что внизу кое-что приключилось. Должна приехать полиция, но волноваться не о чем. С Мэриан, Лили и Маргарет все в порядке, полиция захочет поговорить с Агнес, но она должна будет только сказать им, что оставалась запертой в комнате, и тогда они уйдут.
— Я бы очень просила вас не упоминать о переданном мне письме, — сказала Нора. — Но решать, конечно, вам.
— Я даже говорить не хочу об этом, — устало сказала ее Агнес. — Особенно с полицейским. А вам, милочка, следует пойти вымыться и одеться прилично, если только вы не хотите, чтобы все мужчины глазели на вас. Не говоря уже о том, что вы разносите грязь по всему дому.
Нора постаралась как можно быстрее принять душ, вытерлась и поспешила с конвертом в руке в комнату Маргарет. Несколько минут спустя, одетая в просторный черный балахон, скрывавший в одном из боковых карманов длинный конверт, она сошла вниз. Сидевшая за обеденным столом Мэриан резко вскочила, когда вошла Нора. Девушка успела переодеться и подкрасить губы.
— Я знаю, что должна поблагодарить вас, — сказала Мэриан. — Вы и тот мужчина спасли мне жизнь. А где все? Что с ними? А что случилось с
— Оставьте меня в покое, — устало бросила Нора. Она направилась к стулу у дальнего конца стола и села, не глядя на Мэриан. Поток эмоций, слишком сложных, чтобы выделить из них облегчение, шок, гнев или горе, — вдруг затопил ее, и Нора тихонько заплакала.
— Ну что вы, Нора, не плачьте, — сказала Мэриан. — Вы были великолепны.
— Мэриан, — сказала Нора. — Вы ведь ничегошеньки не знаете.
Снаружи послышались звуки сирен, и полицейские машины стали заполнять посыпанный гравием двор, принося с собой назойливое внимание внешнего мира.
В один прекрасный день в конце августа...
В один прекрасный день в конце августа потерявшаяся когда-то женщина, которая теперь просила своих знакомых называть ее Норой Керлью, а не Норой Ченсел, проехала без доклада через ворота на Маунт-авеню и по петляющей дороге направилась к «Тополям». Вскоре после того как отец выставил Дэйви из дому, его, как и предполагала Нора, упросили вернуться, и теперь он снова жил в бывших апартаментах Джеффри Деодато над гаражом.
Оставшись одна в доме на Крукид Майл-роуд, Нора провела последнюю неделю, отвечая на беспрестанные телефонные звонки и принимая постоянно подъезжающих к дому репортеров и съемочные бригады, которые рвались поговорить с женщиной, застрелившей Дика Дарта. Ей также пришлось бороться с неотвратимыми изменениями в личной жизни. Даже после того, как Нора сказала Дэйви, что хочет получить развод, он продолжал настаивать на том, что они должны жить вместе, но Нора отказалась. Она отказалась и от предложения переехать к нему в квартиру над гаражом, где Дэйви уже чувствовал себя как дома.
«Ты предал меня — сообщил агентам ФБР, где меня искать», — сказала Нора, на что Дэйви ответил: «Я пытался помочь тебе». Тогда Нора сказала: «Между нами все кончено, я ни в какой твоей помощи не нуждаюсь».
Вскоре после этого разговора Нора позвонила Джеффри, который уже выписался из больницы и теперь набирался сил в доме своей матери, чтобы сообщить, что скоро навестит его.
Элден Ченсел, чье отношение к Норе претерпело серьезные изменения, попытался способствовать ее воссоединению с Дэйви, обещав построить им отдельный дом, эдакие «Тополя» в миниатюре, но Нора отклонила и это предложение. Она упаковала все самое необходимое — вещей оказалось на удивление мало — и хотела отправиться туда, где почти никто не знает, кто она или что она сделала. Нору начинало серьезно раздражать пристальное внимание общественности, она понимала, что репортеры еще долго будут донимать ее, и хотела скрыться до нового взрыва активности средств массовой информации. Тем временем три дела оставались незавершенными. Первым из них был визит к Элдену Ченселу.
Мария заулыбалась, увидев Нору:
— Мисс Нора! Мистер Дэйви у себя в квартире.
Через несколько дней после того, как Ченселы отказались от услуг Марии, ее позвали обратно. Судебный иск против «Ченсел-Хауса» был отозван, и Эллен больше не боялся разоблачений, связанных с именем Кэтрин Маннхейм.
— Я пришла не к Дэйви, Мария, поэтому не говорите ему, пожалуйста, о моем приезде, — попросила
