утрачивает предсказуемость?
Иван Александрович повернулся к Максиму спиной, засунул руки в карманы и пробурчал.
- Чувствую я, чувствую. В общем, такое дело: Дам тебе все, что могу, но только то, что есть под рукой. Документы тебе сделаем, оружие, деньги дам. Транспорт обеспечу. Группу поддержки устрою. Я слышал, что ты с Ибрагимом сошелся. Это хорошо. Вот с его группой и пойдешь. Старшего пока не знаю, кого к вам назначу – подумаю. А в Новосибирске, в Москве, сам решай уже свои проблемы. Мне туда не дотянуться. Идет?
- Вы все время говорите «Я», «мне», а как же «контора»? Она не при чем, что ли?
- Пока получается, что не при чем. План операции не утвердили, и неизвестно – утвердят ли. И не отдадут ли меня вообще под трибунал за мои с тобой выкрутасы. А времени терять никак нельзя. Сам говоришь : неопределенность. Я бы даже сказал – шаткое равновесие. Так что примерно вот так выходит. Ты на волю, я – дай Бог отставкой отделаться. Все то, что мы задумали у нас называется «превышение служебных полномочий связанное с неоправданным риском».
Он резко развернулся.
- Короче говоря – все как обычно: все получится – не накажут, облажаемся – лучше бы и на свет тогда не рождаться. Садись, Перст Божий, в машину, пора обратно ехать. На подготовку трое суток. Список адресов мне сейчас составишь, может быть хоть за три дня что-нибудь да найдем. – и уже садясь в машину, посмотрел на Максима в зеркало заднего вида и с чувством добавил, - Я тебе, засранец, еще припомню этот наш разговор – только вернись.
- На Камчатку – ни ногой. – твердо заявил засранец.
- Понимаете, Максим, ваша философия ущербна. – Иван Александрович снова перешел на «вы», - Вы этого пока не понимаете, но когда-нибудь поймете. И вам будет очень стыдно и противно. Надеюсь только, что вы это поймете до того как эта философия вас погубит. А чтобы вас уберечь, я заставлю вас одеть погоны. Это мое непременное условие, которое не подлежит обсуждению.
- Ну, не в спецназ же вы меня зачислите!
- Нет. Хотел бы, но права не имею. Вы у нас по образованию филолог? Вот и пойдете штатным переводчиком. Удачной карьеры.
Старшим по группе назначили майора Василия Коновальца, который был, как и большинство здесь, усат, плечист и мордат, но в отличие от коллег предпочитал штатское и демонстративно не пил ничего крепче сока. Первое, что попытался сделать Коновалец – наложить лапу на выданные полковником Максиму матценности – деньги, драгоценные монеты и камушки, «потом, когда понадобятся, под расписку и получишь». Максим ничего отдавать не собирался, о чем прямо майору и заявил. Тот позвонил куда-то, проконсультировался и как бумеранг вернулся к максимову порогу уже с тем аргументом, что Максим вообще – штатский, а им – не положено. Максим уже примеривался дать настырному майору в репу, но в этот момент приехал Иван Александрович, взял с Максима кучу подписок, заставил заполнить анкету с идиотскими вопросами типа «испытываете ли вы удовольствие при наблюдении за насилием» и выдал удостоверение сотрудника ФСБ и личное оружие. На вопрос про насилие Максим, косясь на майора, ответил «Да», а оружие и удостоверение взял. На этом вопросы с майором были временно разрешены.
Штатным оружием оказался стандартный ГШ-18 с бронебойными патронами - удобный, мощный, но громкий. Максим с Ибрагимом смотались в оружейку, проели плешь тамошнему каптенармусу и вымозжили у него бесшумный маленький пистолет «Вул». А ГШ – не отдали.
На следующий день Максим получил у того же каптенармуса положенный ему комплект обмундирования, в котором помимо всего прочего были погоны младшего лейтенанта, фуражка, повседневная форма и даже парадная. Все это Максим тут же попытался вернуть, объясняя, что это никогда ему не понадобится, но окошко перед ним просто захлопнули.
С формой Максиму помог разобраться, как всегда, Ибрагим. Он же настоял на том, что форму все же надо одеть, чтобы почувствовать себя, как он выразился, «на службе». Он был прав – Максим на службе себя не чувствовал. Максиму все это казалось такой уловкой, маленьким допустимым жульничеством, чтобы достигнуть своих целей. Когда под уговорами Ибрагима, Максим все же надел на себя форму и посмотрел в зеркало, он понял, что Александрыч, сука, все же его подловил: Из зеркала на Максима смотрел молодой человек в форме ничем не отличавшийся от Ибрагима и его товарищей. Вот в этом «неотличии» и было самое страшное. Единственное, что бросалось в глаза – отросшая недельная щетина, прямо конфликтующая с военной формой. «Я не знаю, кто ты, но я тебя побрею» вспомнил Максим старый анекдот, и под одобрительным взглядом Ибрагима побрился, вместе со щетиной полностью утратив остатки штатскости.
После бритья, он, пользуясь новым обликом и удостоверением, вышел из гостиницы и отправился в порт навестить Арчера и Дженнифер.
Арчер Максиму обрадовался. Заявил, что тому идет военная форма, сказал, что был уверен, что из Максима выйдет толк. Предлагал отметить. Пить Максим не захотел и спросил, где Дженнифер. Арчер, немного помявшись, рассказал, что Дженнифер была в ярости, узнав, что на ее катере провозили, что-то, о чем она не была поставлена в известность и, что разговаривать с Максимом она не хочет. Кроме того, их не выпускают из порта и выпустят ли вообще – неизвестно.
Максим произнеся дежурные соболезнования, собирался было тихо ретироваться, но Арчер не позволил. Он встал, подошел к Максиму и обнял его.
- Сделай так, чтобы я не пожалел.
Хлопнул по плечу и отвернулся.
Максим ничего обещать не стал – язык не повернулся. Просто развернулся и вышел. Но стало немного легче – дверь не закрылась.
Остаток дня Ибрагим потратил на то, чтобы научить Максима одеваться и пользоваться необходимым минимумом стандартного оборудования. Ибрагим не заумствовал, объяснял просто, толково. Максим старался отвечать взаимностью и слушал внимательно, не отвлекался.
- Вот это – наш стандартный автомат Невранова-Стечкина-Никонова образца 2047 года. Сокращенно НСН-147. В быту - «НевраСтеНик». Еще проще – «Шиза». Компактный, надежный. Использует патрон калибра 5,45.
Ибрагим взял в руки автомат и продемонстрировал.
- Построен по схеме булл-пап. Тяжелый откатный ствол, что дает возможность вести огонь очередями по два патрона без отдачи. Эффективная дальность стрельбы пятьсот метров. При переключении на режим
