Люба, Макс говорит, двумя руками за, он говорит и смеется. Приехать в Ганготри и не подняться поближе к истоку?
Макс. Разве это смешно. Но тут упрямый Крачун опять заявляет:
Мне надо объясниться с Франсуазой, пора. Ты должен мне разрешить.
Я вдруг вспоминаю, что они курили гашиш.
Это неправильно, так нельзя, это просто ни в какие ворота.
И тут вспоминаю, что курил вместе с ними.
Все! Никаких Франсуаз! Разговор завершен!
40
В последний день весны отечественные психотерапевты, во всяком случае, своим передовым отрядом, отмечают ведомственный праздник - День психотерапевта. Когда-то на заре перестройки, а если точно сказать, 31 мая 1985 года (существует мнение, что горбачевская перестройка с этого и началась фактически) был издан приказ Минздрава, согласно которому психотерапия в СССР получила официальное признание. Правда, официального признания пока еще не получил День психотерапевта, но это никого не смущает, известно же: неофициальные праздники всегда отмечаются задушевнее. А то, что День психотерапевта (нашего психотерапевта) случайным образом совпал с Международным днем блондинок, лишь придает торжеству оттенок здоровой веселости.
Крачун едва ли не за руку привел Адмиралова на корпоративный праздник («Ты меня сильно обидишь, если ты не придешь»). Адмиралов надеялся увильнуть под предлогом того, что вещи не собраны, а завтра утром улетать через Москву в Индию, но Крачун ему насчет вещей не поверил и был прав: Динара Васильевна собрала рюкзак Адмиралову еще на прошлой неделе.
Адмиралов пришел без жены, с Франсуазой.
В этот день он понял, что психотерапевты умеют заразительно отдыхать и развлекать друг друга.
Зал был полный, стояли даже в проходе. Официальная часть неофициального праздника была недолгой, сначала выступил какой-то психотерапевтический начальник, потом другой начальник, не психотерапевтический (он представлял - неофициально - Администрацию Города), на сцену по одному пригласили примерно с десяток психотерапевтов, отличившихся в прошедшем году достижениями, и каждого наградили почетным дипломом и еще чем-то. Потом, силами самих психотерапевтов, было дано представление - что-то среднее между праздничным концертом и капустником. Выступавшие пели куплеты, читали собственные стихи, а один психотерапевт даже показывал фокусы с картами, но, к огорчению большей части публики, понять суть кунштюков и оценить мастерство иллюзиониста могли только зрители первого ряда. Совпадение с Международным днем блондинок во многих выступлениях и номерах очень лихо и не без психотерапевтической иронии обыгрывалось. Гвоздем программы была пьеска «Третий синдром», написанная специально к этому празднику профессиональным, как было сказано, драматургом. Судя по реакции зала, оба исполнителя ролей - и Доктора и Пациента - были хорошо известны публике. Одно лишь их появление на сцене вызвало смех и аплодисменты. У Адмиралова сложилось впечатление, что зал с одинаковым восторгом встретил бы любое их выступление - любой жест, любую реплику, любую репризу.
- Вон там автор сидит, - шепнул Крачун перед началом спектакля, когда стихли аплодисменты, приветствовавшие появление на сцене Доктора (он сидел за столом).
- Где? - Спросил невольно Адмиралов, хотя что ему автор?., сидит и сидит.
- Вон, в третьем ряду. Ты, наверняка, читал в нашей газете его прозу... ну вспомни, от лица Поприщина, помнишь?
Адмиралов вспомнил. Да, в газете «Психея».
Но тут в кабинет вошел Пациент и сказал:
- Времени мало.
ПАЦИЕНТ. Времени мало, доктор, жизнь коротка, я не хочу вас задерживать жалобами на здоровье, поэтому буду предельно лаконичен, тем более что сам досконально изучил этот вопрос...
ДОКТОР. А вы сядьте, сядьте, а лучше прилягте, не надо стоять... вот так... здесь хорошо... вот сюда, на кушеточку... Нам некуда торопиться...
ПАЦИЕНТ. Благодарю вас... По-моему, это лишнее... но если для пользы дела... Так вот что касается пользы моего в известном смысле неотложного дела: вас это дело не затруднит, поверьте, ничем! Я сам себе поставил диагноз.
ДОКТОР. Вот за это благодарю.
ПАЦИЕНТ. У меня синдром Обломова.
ДОКТОР. Хм.
ПАЦИЕНТ. Вы, конечно, доктор, знаете, что в психиатрии описаны два синдрома Обломова.
ДОКТОР. Два? Кто же их описал, просветите.
ПАЦИЕНТ. Доктор Мациони и доктор Дитрих описали первый синдром. Второй - доктор Вермут.
ДОКТОР. Дитрих - немец, наверное?
ПАЦИЕНТ. Естественно! Заметьте, они все иностранцы!
ДОКТОР. Только, голубчик, вы знаете, сколько на свете синдромов?.. Тыщи, тыщи синдромов!..
ПАЦИЕНТ. Меня интересовали синдромы Обломова. Я изучил специальную литературу. Начну со второго. Тут все просто. Больной, пораженный депрессией, не способен покинуть постель без тяжелых усилий по завершению сна, даже если был этот сон продолжительным и глубоким. Первый синдром интереснее. Он чаще встречается у представителей истеблишмента, у детей высокопоставленных родителей, например, - личностях определенно психопатических, требующих повышенного внимания к себе и часто за собою ухода. Безволие, бесстрастие, лень, отрешенность от радостей жизни, индифферентизм в целом во взглядах на все, чего бы взгляд ни касался - вот признаки этого синдрома. Вам неинтересно?
ДОКТОР. Извините, не выспался. Нет, нет, продолжайте.
ПАЦИЕНТ. В родном углу такой индивид досаждает своим домочадцам необузданным самодурством и деспотизмом, а на службе, коль скоро он трудоустроен, он для всех тяжелый балласт. Впрочем, на службе ему нелегко удержаться.
ДОКТОР. Допустим. И каким же из двух этих синдромов страдаете вы?
ПАЦИЕНТ. Во-первых, я не страдаю...
ДОКТОР. А зачем же пришли?
ПАЦИЕНТ. Ради вас! Ради науки!.. И это - во-вторых, доктор! У меня третий, еще никем не описанный синдром Обломова, и вы, конечно, его опишете!.. Разве я для вас не находка?
ДОКТОР. Вот что, милейший, не мое это дело синдромы описывать...
ПАЦИЕНТ. Да вы только послушайте! Я - Обломов. Но я, однако, и Штольц!
ДОКТОР. Ничего удивительного, любая личность одновременно сочетает противоположности. Обычное дело. В каждом человеке есть что-то от Обломова, что-то от Штольца...
ПАЦИЕНТ. А вот и нет. Обломов и Штольц во мне сочетаются не одновременно! Попеременно! Представьте, я стопроцентный Обломов... ну как бы вам объяснить...
ДОКТОР. Не утруждайтесь, я представляю.
ПАЦИЕНТ. Шторы задернуты, телефон отключен... Лежу на диване, ничего не делаю, ни до чего горя нет у меня, только бы никто меня не беспокоил!.. А как только подумаю, что вокруг что-то творится, сей же час к стене отвернусь... и спать, спать, спать!.. Вдруг в моей голове что-то щелк!., я прыг!., и побежал... что-то там организовывать, что-то там придумывать, вмешиваться куда-то, голосовать за что-то... А потом опять бух на постель, и пропади ты пропадом все!..
ДОКТОР. Хм.
ПАЦИЕНТ. Не хотите называть третьим Обломова мой синдром, назовите синдромом Обломова- Штольца. Только, пожалуйста, опишите.
ДОКТОР. Ну и кто вы в данный момент?
ПАЦИЕНТ. Разумеется, Штольц. Разве не видно?
ДОКТОР. То, о чем вы рассказываете, мне чрезвычайно близко. Даже как-то не по себе. Я не хотел говорить, но я сам такой.
