эгоистичных целях. Карма обязательно отплатит, причем в тройном размере».
Первое, что я вижу, подъехав к дому, — серебристую «тойоту-приус» Муньоса. Честно говоря, при виде нее хочется развернуться и мчать отсюда куда глаза глядят. Но я беру себя в руки и со вздохом загоняю машину в гараж. Все равно ведь никуда не денешься.
Не спрячешься от непреложного факта: моя тетя и опекунша влюбилась в моего же учителя истории.
Лучше уж сидеть с ним вместе за ужином, а не за завтраком, к чему дело, судя по всему, идет семимильными шагами. Еще чуть-чуть, и — прощайте, мистер Муньос, здравствуй, дядюшка Пол! Именно такую картину я видела в будущем. Считай — уже свершилось. Остается только ждать, пока они сами это поймут.
Проскальзываю через черный ход, надеясь незаметно на цыпочках пробраться к себе в комнату. Тогда у меня будет хоть чуточку времени, чтобы кое-что привести в порядок.
Я уже изготовилась к рывку, когда из-за угла выглянула Сабина.
— А, хорошо, значит, мне не показалось, что я услышала твою машину. Садимся за стол через полчаса. Только сперва зайди поздоровайся.
Поверх ее плеча ищу взглядом историка, но от гостиной меня отделяет стена, видны ноги в кожаных сандалиях, расположившиеся на оттоманке так вальяжно и благодушно, словно здесь им самое место. Вновь смотрю на Сабину, отмечаю, как мягко вьются ее белокурые волосы до плеч, как разрумянились щеки и сверкают глаза, и еще раз мысленно обещаю радоваться ее счастью, хоть я и не в восторге от причины этого самого счастья.
— Сейчас… Через минуту спущусь, — говорю я, силком выдавливая улыбку. — Мне надо умыться… и еще кое-что…
Взгляд невольно возвращается к Муньосу, хоть зрелище не из приятных. Нет, серьезно, почему я в летние каникулы должна в собственном доме любоваться на учительские ноги?
— Ладно, только не задерживайся! — Сабина отворачивается, качнув светлыми локонами, и вдруг, что-то вспомнив, прибавляет — Ах да, чуть не забыла — тебе письмо.
Она подхватывает со столика и подает мне кремовый конверт. В левом верхнем углу отпечатаны лиловым шрифтом слова «Мистика и лунный луч», а посередине угловатым почерком Джуда написаны мое имя и адрес.
Застываю, уставившись на послание. Мне достаточно взять его в руки, чтобы узнать содержание письма, даже не распечатывая, однако я не хочу к нему прикасаться. И вспоминать-то не хочу о прежней работе и о Джуде, своем работодателе, который, как выяснилось, играл заметную роль практически в каждой из моих прошлых жизней. Снова и снова вставал на моем пут, ухитряясь влюбить меня в себя, но ровно до тех пор, как появлялся Деймен. Извечный любовный треугольник рухнул в прошлый четверг, в ту секунду, когда я увидела у Джуда татуировку с изображением уробороса.
Пускай Деймен утверждает, что такие татуировки есть и у обычных людей, что первоначальное значение символа никак не связано с вселенским злом, это Роман и Трина его исказили. Деймен может и ошибаться, а мне нельзя рисковать.
Делать вид, что Джуд не из этих, когда я почти уверена, что как раз из них?
— Эвер? — Сабина склоняет голову к плечу, и хорошо мне знакомый взгляд говорит: «Сколько ни читай умных книжек о воспитании, все равно подростки— инопланетяне».
Под этим взглядом я выхватываю конверт, стараясь держать его за уголок, и с бледной улыбкой удираю на лестницу. Руки трясутся, меня всю колотит, а в письме всего-навсего чек на зарплату. Я ее, конечно, заработала, но забирать не намерена. К чеку приложена короткая записка — просьба сообщить, вернусь ли я на работу, или на мое место нанимать другого экстрасенса.
И только.
Он не спрашивает: «Что случилось?»
Или: «В чем дело, только что ты едва со мной не целовалась — и вдруг буквально сатанеешь?»
Это потому, что он и так знает. С самого начала знал.
Что-то Джуд задумал, понять бы только — что. Пусть в данную минуту он опережает меня на несколько ходов, скоро я его обгоню!
Выбрасываю письмо в мусорную корзину. Никакого ответа — вот мой ответ. Направляемый моей мыслью конверт выписывает в воздухе круги и петли и наконец, изобразив идеально ровную восьмерку, мягко шлепается в корзину, а я вхожу в чуланчик-гардеробную и достаю с верхней полки коробку с припасами для магического ритуала. Надо исправить содеянное.
Для нового начала время как раз подходящее. Лучшая, а по словам Роми и Рейн — единственная возможность разрушить чары, которые я сама же и создала, когда нечаянно призвала на помощь темные силы. Сейчас луна прибывает — значит, богиня набирает силу, а Геката, к которой я в прошлый раз обратилась по ошибке, нисходит в подземный мир. Там она и останется на месяц, пока не завершится полный цикл.
Вынимаю из коробки свечи, кристаллы, сушеные травы, ароматические масла и раскладываю в том порядке, в каком они понадобятся при совершении обряда. Затем сбрасываю одежду и погружаюсь в ванну для ритуального омовения. Опускаю в воду мешочек с ангеликой для защиты от сглаза, можжевельником для изгнания злых духов и рутой, помогающей в целительстве и в разрушении проклятий. Добавляю несколько капель петигрена — эфирного масла цитрусовых; считается, что оно изгоняет любые злые начала. Вытягиваюсь во весь рост, так что пятки упираются в дальнюю стенку ванны, а вода доходит до подбородка. Бросаю в воду еще несколько прозрачных кристаллов кварца и начинаю декламировать нараспев:
В отличие от прошлого раза не вызываю мысленно образ Романа. Я не хочу его видеть, пока не подготовлюсь как следует и не настанет время исправлять ошибку.
Раньше я о нем думать не рискую.
Я не доверяю себе с тех пор, как начались сны.
После первого из них я проснулась в холодном липком поту; картинки с участием Романа все еще плясали у меня в голове. Тогда я решила, Что это результат ужасных событий той ночи: я узнала правду о Джуде, потом сделала Хейвен бессмертной, напоив эликсиром. Однако сны повторялись каждую ночь, и не только сны — образ Романа преследовал меня и днем, а вслед за тем в моей крови поселился странный, чуждый пульс. Все это вместе взятое окончательно убедило меня в правоте Роми и Рейн.
Хоть я поначалу чувствовала себя после проведения обряда вполне нормально, дальше стало ясно, Что я натворила серьезных бед.
Вместо того, чтобы привязать к себе Романа, я привязала себя к нему.
Не он пришел ко мне, чтобы покорно выполнить то, что я прикажу; я сама бесстыдно, безнадежно бегаю за ним!
И вот об этом Деймен ни в коем случае не должен знать! Да и никто не должен. Оправдались предостережения Деймена о темной стороне магии, о том, что с колдовством шутить нельзя, а дилетанты,
