учеными, чем он; наиболее сильное негодование вызывала у них «самоуверенность» человека, который осмелился создать окончательный и непреложный кодекс Закона. Более того, столь влиятельная книга была написана на иврите, а это означало, что ее автор достиг повсеместной славы и пользовался авторитетом во всех еврейских общинах, по которым очень быстро распространилось его сочинение. Даже столь значимый труд, как «Комментарий к Мишне», не произвел такого эффекта, потому что был написан по-арабски и оттого недоступен евреям, живущим в христианских странах.
Но для некоторых ученых того времени Кодекс представлял иную опасность. До нас дошло несколько свидетельств того, что многие судьи были недовольны, что Мишне Тора стала повсеместно доступной книгой, и простые люди теперь легко могли найти ответ почти на все вопросы, связанные с Ѓалахой. В то время было очень немного мудрецов, досконально разбирающихся в Законе, и они, должно быть, опасались, что их заключения будут поставлены под сомнение, а они сами обвинены в недостаточной компетентности.
Среди тех, чье негодование вскипело после выхода в свет Мишне Тора, самой важной персоной был багдадский гаон Шмуэль бен Али. Отношение этого человека к своей позиции главы еврейской общины разительно отличалось от подхода Маймонида. Злобные нападки Шмуэля бен Али на того, кого позже назовут нагидомЕгипта, будут продолжаться несколько лет и принесут Маймониду немало страданий, сколь бы он ни старался относиться к вздорности своего оппонента сдержанно и даже с уважением.
Титул нагида был одним из целого ряда титулов, которые предоставлялись главам еврейской общины в странах региона, сегодня называемого Ближним Востоком. Еврейские общины в арабском мире пользовались относительно широкой свободой и наслаждались самоуправлением. Евреев Земли Израиля и Персии возглавляли соответственно наси (князь) и реш галута (эксиларх). В Сирии и Месопотамии также существовала должность эксиларха. Это слово возникло еще в период Вавилонского пленения, однако, по сути, оно означало то же, что и нагид. В Египте этот титул впервые был введен в X в. В Багдаде, помимо эксиларха, еврейскую общину возглавляли гаоны. Хотя Шмуэль бен Али был гаоном, его трудно было назвать набожным человеком. Он жил в роскошном дворце, где ему прислуживали шестьдесят рабов. Когда в 1175 году умер эксиларх, Шмуэль бен Али сосредоточил в своих руках всю власть. Несмотря на то что он был человеком, глубоко сведущим в еврейских науках, он отвергал скромность, которую было бы уместно ожидать от религиозного лидера. Его постоянно окружали несколько рабов, за ним всегда следовала свита из подчиненных ему судей. Сохранилась легенда, будто он обучал Торе своих учеников, стекавшихся к нему со всех концов еврейского мира, восседая на золотом троне.
Исполненный решимости утвердить свою власть над мировым еврейством, Шмуэль бен Али видел в Маймониде опасного соперника. Он делал все возможное, чтобы найти повод для столкновения с ним. И хотя такое столкновение могло выглядеть как безобидный спор о Законе, выход в свет Мишне Тора предоставил Шмуэлю бен Али идеальную возможность выступить против Маймонида и унизить его в глазах приверженцев. Поскольку целый ряд различных аспектов Кодекса вызывал несогласие и у других противников Маймонида, ненавидевших его столь же яро, как Шмуэль бен Али, гаон заручился поддержкой сразу нескольких деятельных сторонников.
Наиболее серьезные нападки со стороны Шмуэля бен Али и его союзников вызвали слова Маймонида о воскрешении мертвых. В ответе оппонентам Маймонид повторил свои прежние утверждения, лишь слегка смягчив те позиции, которые могли показаться противоречащими талмудическому учению. Маймонид пытался принимать поношения, хлынувшие на него со всех сторон, с обычной сдержанностью и даже мягко упрекал некоторых своих учеников, ответивших на обвинения багдадского гаона грубо и резко. Однако нападки Шмуэля бен Али и его сторонников сделали свое дело. В этот период, когда Маймонид только преодолел пятидесятилетний рубеж, впервые в его сочинениях упомянуты «новые проявления сердечной болезни». Маймонид писал, что эта болезнь появилась у него после смерти брата, будет преследовать его всю оставшуюся жизнь и в конце концов сведет в могилу.
Столкновение с гаоном длилось несколько лет и в конечном счете завершилось победой Маймонида. К тому времени авторитет Маймонида был признан всем еврейским миром, и даже столь властительная фигура, как багдадский гаон, не мог его оспорить. Вскоре уже не подвергалось сомнению и то, что Мишне Тораявляется авторитетным источником еврейского Закона, вторым по значимости после Талмуда. Однако стычки с гаоном причинили Маймониду столько страданий, что, как свидетельствуют некоторые документы, он не смог противостоять болезни, и после одного особенно острого диспута не мог работать несколько месяцев.
Вскоре после выхода в свет Мишне Тора приобрела широкую известность. Несмотря на критику, этот труд был признан повсеместно. Вскоре сотни переписчиков были загружены заказами на новые копии, и Маймонид прославился даже в самых отдаленных уголках еврейского мира. Через некоторое время почти все вопросы, связанные с еврейским Законом, можно было разрешить, только обратившись к страницам Мишне Тора. Даже сегодня, когда возникает спор между учеными, нередко можно видеть, как тот или иной диспутант снимает с полки свой собственный потрепанный том великого Кодекса, говоря: «Давайте посмотрим, что по этому поводу пишет Рамбам».
Глава VI. Путеводитель растерянных
По некоторым данным, Маймонид женился в 1175 году, когда ему было тридцать восемь лет. Принято считать, что это был его второй брак. Многие исследователи утверждают, что в первый раз Маймонид вступил в брак в ранней молодости, но его жена вскоре умерла — вероятно, во время скитаний, выпавших на долю его семьи. Но на самом деле нет никаких оснований верить этому мнению, поскольку не существует ни единого свидетельства, которое могло бы подкрепить его. Вполне возможно, что возникновение этой легенды объясняется убежденностью ее сторонников в том, что такой великий еврейский мудрец не стал бы ждать столь долго, чтобы положить конец своей холостяцкой жизни. Еврейские ученые обычно женились очень рано, а тем, кто не был женат, возбранялось руководить общиной, если, конечно, причиной этому не были какие-либо исключительные обстоятельства. Так или иначе, для многих исследователей жизни Маймонида невыносима сама мысль о том, что он женился только на тридцать девятом году жизни.
Избранницей Маймонида стала дочь раввина Михаэля Ѓа-леви и сестра Абу-ль Маали (чье еврейское имя было Узиэль), одного из писцов султана, позднее женившегося на старшей сестре Рамбама. История не сохранила имя жены Маймонида. Насколько нам известно, эта связь Маймонида с двором была первой, и она оказалась весьма полезной для него. Абу-ль Маали служил у одной из жен Салах Ад-Дина, вероятно матери его наследника на троне Аль-Афдала. Неизвестно, помогли ли Маймониду эти связи в его борьбе с Зутой, однако они, безусловно, способствовали тому, что он был назначен придворным врачом.
Поскольку для столь великого мудреца и праведника, каким был Рамбам, самым главным в браке было, судя по всему, деторождение, можно предположить, что он женился на молодой женщине. Вероятно, невесте Маймонида было около двадцати лет. Тем не менее прошло несколько лет, прежде чем у пары родилась девочка. Она умерла в раннем детстве, что в те времена было не редкостью. Сын Маймонида, Авраѓам, родился только в 1186 году. Его сорокавосьмилетний отец не мог нарадоваться на мальчика, уделяя ему столько же любви и заботы, сколько прежде своему обожаемому брату Давиду. Подобно тому как учителем маленького Моше был его отец, рабби Маймон, так и сам Моше стал наставником Авраѓама: он следил за тем, чтобы мальчик познакомился не только с литературой и традициями иудаизма, но обучался также философии и прочим наукам, которые сыграли столь важную роль в его собственном воспитании.
Здесь внимательный читатель заметит, что мы заговорили о женщинах в жизни Маймонида впервые. Хотя в его книгах, сочинениях и письмах содержится очень много сведений о событиях его жизни и условиях, в которых он жил, он никогда не писал о женщинах в своей жизни и том, какое влияние они оказали на него. Известно, что одну из его сестер звали Мирьям, однако имена матери, других сестер и даже жены не упоминаются ни в каких письменных источниках, принадлежащих его перу или перу других авторов. Едва ли до нас дойдут когда-нибудь даже скудные сведения об их жизни. Подобное умолчание не удивит тех, кто знаком с историей той эпохи и знает, какая роль была уготована женщинам в еврейской
