от моей постыдной, необъяснимой реакции на фотографии или от ужаса перед этими парнями, знающими, что я сделал?
— Вам это непременно поможет, сэр, повторяйте за мной:
— Говорит, как ребенок, — сказал мистер Клабб исключительно раздражающе, — с интонацией и ударениями, выражающими чистейшую невинность.
А потом он вдруг все поставил на свои места, спросив, где можно найти Маргариту. Не упоминал ли я некоего места за городом под названием Грин?...
— Грин-Чимниз, — сказал я, стряхивая неприятное впечатление, которое произвели на меня предыдущие несколько секунд. — Это находится в конце такой-то дороги, после поворота направо с такой-то улицы в северной части города. Вы легко увидите четыре зеленые трубы над деревьями вдоль дороги, они будут вам ориентиром, но дома можно перепутать. Моя жена уехала из нашего городского дома около десяти утра, следовательно, сейчас она уже должна подъезжать к месту. — Я посмотрел на часы. — Через двадцать пять — тридцать минут она будет там. Она откроет центральные ворота, но за собой их закрывать не станет, потому что никогда этого не делает. У этой женщины напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Как только она окажется на территории поместья, то направится по подъездной аллее к дому, откроет ворота в гараж с помощью электронного устройства. Эта дверь, уверяю вас, также останется открытой, как, впрочем, и входная дверь в дом.
— Но там ведь есть служанки, и повара, и прачки, и мальчики на побегушках, и тому подобное, — сказал мистер Кафф. — Плюс мажордом, чтобы дирижировать всем этим оркестром и ходить вокруг, дергая за ручки дверей, чтобы убедиться, что они закрыты. Разве что все эти люди будут отсутствовать по причине ежегодного отпуска.
— Мои слуги в отпуске, — сказал я.
— Удивительная предусмотрительность, — сказал мистер Клабб. — Вы обладаете дьявольским интеллектом, сэр.
— Возможно, — сказал я, благодарный за установление прежнего баланса. — Маргарита любит останавливаться по дороге в бакалейных лавках и других продуктовых магазинах, поэтому сначала она понесет сумки на кухню — это первая комната направо по коридору от гаража. Затем, думаю, она поднимется по лестнице наверх и проветрит свою спальню. — Я взял ручку и лист бумаги из верхнего ящика стола и набросал расположение комнат в доме. — Она может пойти в библиотеку, утреннюю комнату, гостиную, по дороге открывая ставни и некоторые окна. По ходу дела может болтать по телефону. После этого она выйдет из дома через заднюю дверь и по тропинке вдоль обрыва направится к низкому длинному зданию, которое выглядит так.
Я набросал очертания студии, расположенной в окружении деревьев на берегу Гудзона.
— Это студия звукозаписи, которую я построил для ее удобства. Возможно, она планирует провести там целый день. По свету в окнах можно определить, там она или нет.
Я представил себе, как улыбающаяся Маргарита всовывает ключ в замок двери в студию, увидел, как она входит и тянется рукой к выключателю. Нахлынувшие эмоции лишили меня способности говорить.
Мистер Клабб своим вопросом вывел меня из оцепенения.
— Как вам кажется, сэр, если леди остановится в пути, станет ли она звонить этому энергичному джентльмену?
— Да, конечно, — сказал я, с трудом удержавшись, чтоб не назвать его
Он кивнул с чрезмерным вниманием, в котором я узнал собственное поведение при общении с клиентами.
— Давайте остановимся на этом моменте, сэр. Станет ли леди оставлять подозрительную запись в списке телефонных звонков? Не вероятнее ли предположить, что звонить она решит вам, сэр? Насколько я вижу проблему, сэр, звонок атлетически сложенному джентльмену будет сделан еще по дороге, возможно, из какого-нибудь продуктового магазина, где, по вашим словам, она остановится для покупок.
Несмотря на то что мне не понравилось упоминание комплекции Лисона, я признался себе, что в этих рассуждениях есть смысл.
— В таком случае, сэр — а я уверен, что ум столь резвый, как ваш, уже обогнал мой, — вам захочется побеседовать с ней со всей возможной сердечностью, когда она позвонит вам снова. Вы не должны замарать своих рук. Но это, не сомневаюсь, само собой разумеется, ведь вы, в конце концов, уже справились с ситуацией, сэр.
Не утруждая себя согласием, я проговорил:
— Не пора ли вам, ребята, отправляться? Какой смысл терять драгоценное время?
— Признаться, мы собирались подождать в вашем офисе до вечера по нескольким причинам, — сказал мистер Клабб. — В делах столь печальных, как ваше, нам кажется наиболее эффективным иметь дело с обеими сторонами сразу: действуя слаженно, мы можем застать их в естественном виде врасплох. Джентльмен скорее всего покинет свое рабочее место в конце дня, что подсказывает мне, что он не появится в вашем чудесном загородном доме раньше семи или даже восьми сегодняшним вечером. В это время года в девять часов еще слишком светло, чтобы мы могли спрятать автомобиль где-нибудь недалеко от дома, войти внутрь и приняться за дело. В одиннадцать часов, сэр, мы позвоним с первичным докладом и потребуем дальнейших указаний.
Я спросил его, неужели они собираются бездельничать в моем офисе весь день, пока я буду заниматься делами.
— Мы с мистером Каффом никогда не бездельничаем, сэр. Пока вы занимаетесь делами, мы будем делать то же самое — разрабатывать планы, продумывать стратегии, выбирать методы и порядок их применения.
— Что ж, прекрасно, — сказал я, — но, надеюсь, вы будете при этом вести себя тихо.
В этот момент позвонила миссис Рэмпейдж, чтобы доложить, что перед ней стоит Джиллиган и требует немедленной личной встречи со мной, поскольку телеграф — еще более эффективное средство распространения информации, чем любая газета. Я сказал ей впустить его, и секундой позже Утренний Джиллиган, с бледным лицом, взъерошенными темными волосами, но еще не разбушевавшийся, мягко ступал по направлению к моему столу. Он притворился, что удивлен, увидев визитеров, и изобразил на лице извинение, которое означало, что он удалится и придет попозже.
— Нет-нет, — сказал я, — я очень рад вас видеть, тем более что это дает мне возможность представить вас нашим новым консультантам, которые будут некоторое время тесно сотрудничать со мной.
Джиллиган сглотнул, глянул на меня с некоторым подозрением и протянул руку, когда я представлял его гостям.
— Очень сожалею, что не знаком с вашей работой, джентльмены, — сказал он. — Нельзя ли узнать название вашей фирмы? Это «Локуст, Блиней и Бернс» или «Чартер, Картер, Макстон и Колтрейн»?
Назвав две самые известные консультационные фирмы в нашей отрасли, Джиллиган пытался нащупать почву под ногами: ЛББ специализировались на инвестициях, а ЧКМК — на поместьях и фондах. Если мои визитеры работали на первую, он сразу бы понял, что по его шее плачет гильотина; если на вторую, то Скипперу досталось бы по первое число.
— Ни на ту, ни на другую, — ответил я. — Мистер Клабб и мистер Кафф являются директорами своего собственного концерна, который справляется с любыми задачами нашего бизнеса с таким тактом и профессионализмом, что известен только среди тех немногих, с кем они соглашаются работать.
— Отлично, — прошептал Джиллиган, озадаченно уставившись на карту и план первого этажа на моем столе. — Тип-топ.
— Когда они предоставят полученные сведения мне, о них узнают все. Тем временем я бы предпочел, чтобы вы как можно меньше распространялись об этом деле. Хотя перемены — закон нашей жизни, нам хотелось бы избежать ненужной тревоги.
— На меня можно положиться, я обещаю молчание, — сказал Утренний Джиллиган, и это была правда, я знал это наверняка.
