Ставка на проигрыш

Как последняя идиотка, войдя в контакт с некоей правоохранительной структурой, я не сделала даже слабой попытки ее идентифицировать! Мне хватило напружиненного уха Алеши Сидорова, «газели», битком забитой аппаратурой, и полновесного «подполковник Михаил Николаевич Огурцов». Я тут же поняла, что работает государство, не потребовала предъявить удостоверение, не поинтересовалась, кто, собственно, гоняет «клетчатого» субъекта по набережной. Посчитала это вызывающе излишним. От мужиков и так ощутимо несло спецслужбой, а мне, по большому счету, было совершенно наплевать, кто они такие. Охрана президента, ФСБ, ГРУ или какая-то еще армейская контрразведка. Я хотела поскорее, не вникая, убраться из белой «газели», добраться до моего обкаканного «ниссана» и встретить Туполева в прихожей среди чемоданов.

Так что, получалось, сама виновата. На здании среди тополей не было опознавательных табличек, на охранниках не было формы, а простой камуфляж… Все они, включая Андрея Павловича, были безликие, незаметные и полноправные, как монумент Железного Феликса!

Так кто они, черт побери, такие?! Мне бы только узнать аббревиатуру организации, догадаться! Я бы через мобильник Туполева связалась с генералом Артемьевичем и попросила его найти для меня в той структуре подполковника Огурцова! (Фамилия, как ни крути, редкая.)

А если представить, что Огурцов вообще не из нашего города и операцию по поимке «клетчатого» курируют господа из центра, сиречь из Москвы? Что я буду лепетать генералу? «Какие-то дяди, Иван Артемьевич, проводили в вашем городе секретную операцию, и одного из них зовут Огурцов». Так, что ли?!

Бред, полный бред. И это даже не учитывая, что Артемьевич обязательно стукнет Туполеву и тот мне голову оторвет – Сонька до контрразведки допрыгалась!

Нет, звонить Артемьевичу нельзя. Да и была бы польза. Объяснить толком я все равно ничего не смогу. Кроме подполковника Огурцова, у меня ни одной реальной зацепки. Да и… навредить могу. И так уже наворотила, троим не разгрести.

Я грустно пила кофе и поругивала себя уже совсем на автомате: «Дура набитая. Тупица, бездарь, балда самоуверенная. Сперла контейнер и не знаешь теперь, что с ним делать…»

А есть ли, впрочем, этот контейнер в банке? Может быть, я попала пальцем в небо…

Да есть, как не быть. Сотовый-то сперли. Прямо из запертой каюты, надо сказать. А это – риск, оправданный чем-то серьезным.

И не сбрось я тогда банку под кровать Туполева, не знаю, чем бы вообще эта история закончилась. Вот уж поистине дурацкое счастье…

Вдоль стеклянной стены бара мелькнула какая-то широкоплечая тень, я перебросила на нее затравленный взгляд – пуганая ворона куста боится – и увидела, как в бар заходит помощник капитана Леонид Аристархович, или попросту – Лео. Мой прежний ухажер.

Лео быстро дошел до стойки, перегнулся через нее и коротко сказал что-то прилизанному брюнету. Тот лишь кивнул и через плечо помощника отправил взгляд в мой угол. Лео развернулся, расцвел, как букет хризантем, и походкой уже совсем не деловой, а очень даже гламурной двинулся ко мне:

– Со-о-офья! Какой сюрприз. Скучаете?

– Кофе пью, – меланхолично ответила я.

– А на берег сегодня пойдете? – Лео плюхнулся на другой конец полукруглого диванчика и лукаво сощурил глазки. – Сегодня намечается большой карнавал. Народное гулянье, День города. Так вы пойдете?

– Еще не решила.

– Сходите обязательно! Программа самая широкая. Фейерверк, банкет, концерты… Ознакомьтесь с расписанием торжеств, оно вывешено на информационном стенде возле конференц-зала.

– Спасибо, ознакомлюсь, – сухо пообещала я, так как профессионально любезный помощник капитана возник сегодня совсем не кстати. Сбивал с мысли, строил глазки и болтал без умолку…

И вдруг я подняла на Лео глаза, едва не блеснувшие слезой радости, и искренне произнесла:

– Спасибо вам, Леонид Аристархович. Огромное спасибо.

– Просто Лео, – смущенно пробормотал старпом. Видимо, с радостью у меня перебор вышел. – Не за что… Это моя работа.

– Нет-нет, действительно спасибо!

Вставая, я потрепала его по плечу и чуть ли не бегом бросилась вон из бара. И фиг с ними, что подумают обо мне два мужика за спиной, у меня родилась идея! И воплощать ее следовало немедленно.

Добежав до моего коридора, я затормозила лишь на секунду. Споткнулась. И сделала себе внушение: «Не трусь, Сонька! Ни один шпион два часа в коридоре не просидит!» И побежала дальше так стремительно, что чуть не проскочила дверь собственной каюты.

Держа магнитный ключ в руке, на всякий случай набрала для крика воздуха в легкие и резко распахнула дверь. Дверь громко ударилась о стену, я не менее громко сказала:

– Леонид Аристархович, подождите меня, пожалуйста. Я быстро.

Этим хитроумным текстом я попыталась предотвратить возможную встречу тяжелой пепельницы с моим затылком. Как ни крути, но шпион мог прятаться и в платьевом шкафу.

Но ни за дверью, ни под кроватью, ни в шкафу, ни в ванной никто не прятался. Я быстро заперла дверь, проверила прочность замков на туполевскую половину и села к компьютеру.

Через десять минут на информационном стенде возле конференц-зала повисло объявление. На белом листе формата А4 жирными буквами чернели слова: «Всем, всем, всем! Бабушка приехала! Какая радость!»

Ничего более идиотского вообразить было невозможно. Через несколько часов весть о сумасшедшем объявлении разлетится по всему кораблю. От трюма до капитанского мостика и пассажирских кают. Бизнес-тусовка увидит его, выходя из конференц-зала. Экипажу известие доставят уборщицы, пришедшие в этот же зал навести порядок – почистить пепельницы, убрать ненужную исписанную бумагу, проветрить прокуренное помещение.

И я голову могла дать на отсечение – человек, который поддерживает связь с подполковником Огурцовым, сообщает ему обо всех нелепицах, курьезах и глупостях. Он держит глаза и уши открытыми, и он, этот человек, должен быть. Что бы там ни ворчал очкастый Андрей Палыч, что бы ни выдумывал. Человек на судне есть. И о странном объявлении он сообщит. Поскольку, даже учитывая предположение, что разведка лишила его доверия, вряд ли он об этом знает. Такие вещи не передают приказами, не озвучивают. Агент продолжает состоять на связи.

…Я полюбовалась моей работой и нашла ее отменной.

Сначала, как мне предполагалось, эту бумажку задумают снять.

Но… на данном стенде постоянно появлялись бизнес-информация, чьи-то предложения и контакты. (Пару раз пассажиров с днем рождения поздравляли.) Так что стенд этот не предмет интерьера, он реально работал. И прежде чем снять с него что-то, народ начнет совещаться. Пойдет к капитану, Лексеич крепко почешет в затылке и, думаю, попросит повременить, так как никакой нецензурщины объявление в себе не содержит.

Да и, в конце концов, пусть. Пусть снимают! Главное, чтоб заметили, начали советоваться и фраза «Бабушка приехала» ушла в народ.

С чувством выполненного долга я умчалась прочь от доски объявлений, похвалила себя за находчивость и порадовалась, что никто за расклейкой объявления меня не застал. Выскочила на палубу, добежала до носа «Девушки» и едва, на радостях, не раскинула руки навстречу ветру. Как в фильме. Пусть ветер сдует с меня напряжение, унесет за корму тяжкие мысли и дует, дует, дует!

Только без повышения температуры тела. Вечером, как мне думалось, Софье Ивановой предстоит встреча с товарищем подполковником. Ну не может матерый контрразведчик не догадаться о назначении объявления! Не может не понять, что я ищу связь! Немедленно. Срочно. Быстро. Моя бабушка уже здесь, уже едет на этом корабле и взывает о помощи!

Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить эту помощь!

За обедом, к удивлению Туполева, я была оживлена и болтлива без меры. Ощущение упавшего с плеч