что…
Ника посмотрела ему в лицо. Нет, не может быть, чтобы он задумал что-то плохое! И все-таки соглашаться — полное безумие! Андрес словно уловил ее колебания:
— Скажите «да»! Я гарантирую вашу безопасность и обещаю хорошо о вас заботиться. В конце концов, вы можете позвонить в Москву родителям или подруге, объясните, что отправились со мной в путешествие. Если хотите, можете указать номер моей машины и паспортные данные. А хотите, я сам с ними поговорю?
И правда, можно позвонить Машке! Хотя… Ника снова взглянула на Андреса и твердо сказала:
— Я вам верю.
— Так вы согласны? — от радости у него просветлело лицо. — Согласны?
— Да. Когда мы должны выехать?
Андрес улыбнулся:
— Чем раньше, тем лучше.
Так все и случилось. И теперь Ника сидит в белой роскошной машине и смотрит, как навстречу несутся литовские хутора, и ни о чем не жалеет. Еще час-другой — и они будут в Каунасе.
9
Андрес сдержал слово: Ника получила отдельный номер, и даже не на одном этаже с Андресом, — он на третьем, она на пятом. Гостиница была построена, очевидно, где-то в семидесятые, но не выглядела обшарпанной, как такие гостиницы в городах средней полосы России. Собственно, происхождение здания в эпоху увлечения строениями из стекла и бетона, в просторечии именуемые «стекляшками», если смотреть не снаружи, а изнутри, выдавали только низкие потолки и окна во всю стену. Номер был просторный, не в пример обычным гостиничным клетушкам, и отделан в сдержанных приглушенно-красных тонах. Выйдя из душа, Ника закуталась в тонкое шелковое кимоно и уселась перед зеркалом. И что же ей делать теперь? По-прежнему продолжать играть в Лизу Владимирскую? Снова вставлять линзы, делать прическу, мазаться кремом для загара? Ох, как не хочется! Может быть, сейчас самое время взять и рискнуть — выйти к ужину в своем собственном обличье? Ника вздохнула. Нет, ничего не получится. Как она объяснит Андресу внезапное перевоплощение? Как скажет, зачем она разыгрывала всю эту комедию под чужим именем? И потом… Все может случиться. А вдруг она ему разонравится? Хотя Нике и кажется, что она знакома с Андресом целую вечность, но на самом деле — всего два дня… Даже не два — вчерашнюю мимолетную встречу в Сигулде нельзя считать началом знакомства. Господи, ну неужели это действительно было только вчера? И потом, документы… Ну да, в Литву-то она въехала по Лизкиному паспорту. Так что хочешь не хочешь, а надо продолжать игру.
Через полчаса Ника спустилась в холл гостиницы. На ней было то же маленькое черное платье, какое она надевала на дискотеку — выбор вечерних туалетов в дороге был невелик. Волосы она на этот раз не стала тщательно распрямлять и приглаживать, а высоко взбила феном, приподняв на затылке и оставив открытой красивую загорелую шею. Изящные клипсы со стразами и запах духов «Лу-лу» дополняли картину.
Андрес сидел в глубоком кресле у стойки администратора и просматривал газету. Завидев Нику, он поднялся и уверенно пошел ей навстречу.
— Вы просто ослепительны! Мне будут все завидовать!
Ника шутливо улыбнулась в ответ на комплимент:
— Не скромничайте. Вы вполне достойный спутник. Так куда мы отправимся ужинать? В гостинице, наверное, есть ресторан?
— О нет! — запротестовал Андрес. — Конечно, в гостинице есть ресторан, но я хочу предложить вам нечто иное. Сейчас мы поднимемся на Жалякальнис.
— Жалякальнис? Это далеко? — встревожилась Ника. — Тогда мне нужно вернуться в номер за курткой. Я не думала, что мы выйдем на улицу.
Она сделала движение по направлению к лифтам, но Андрес удержал ее за руку:
— Не волнуйтесь. И туда и обратно мы поедем на машине, вы даже чуть-чуть замерзнуть не успеете.
— Так что же такое Жаля… Не помню, как дальше? — поинтересовалась Ника, сидя в «Мерседесе» рядом с Андресом.
— Жалякальнис — Зеленая гора, — охотно объяснил тот. — Район Каунаса. Там много всего интересного, но мы отложим осмотр достопримечательностей до завтра. Кроме одной.
— Какой же?
— Там замечательный ресторан с варьете. Он тоже называется «Зеленая гора». Я заказал нам столик.
По узеньким улочкам машина, преодолев крутой подъем, вползла на гору и остановилась перед полукруглым зданием. Андрес был прав: замерзнуть Ника не успела, парковка была совсем недалеко от входа.
Ресторан явно строился с расчетом на варьете. Сцена занимала центральное место и была слегка «утоплена», а столики располагались полукругом на возвышении, напоминающем амфитеатр. Столик, заказанный Андресом, находился прямо по центру амфитеатра, но не в первом ряду, а у стены. Они едва успели к началу представления.
Ника пару раз бывала в варьете, но то, что она видела раньше, по сравнению с представлением «Жалякальниса» напоминало самодеятельность. Правда, голоса у певцов — парня и двух девушек — небольшие, но кордебалет был натренирован прекрасно. Тела у танцоров: гибкие и пластичные, движения — слаженные и синхронные. Особенно понравилась Нике одна из солисток — высокая, очень стройная и гибкая черноволосая девушка в открытом розовом платье, сплошь усыпанном блестками.
— Она не похожа на литовку, — тихо сказала Ника, кивком головы указав на танцовщицу.
— А она и не литовка, — отозвался Андрес. — Мара — наполовину цыганка, наполовину полька.
— Ого! — с уважением присвистнула Ника. — Гремучая смесь! Неудивительно, что она так танцует. Словно родилась в танце!
Андрес улыбнулся:
— Правда. А хотите, я вас с ней познакомлю?
— Как? — изумилась Ника. — Вы ее знаете? И до сих пор в нее не влюбились? Вот мужчины, и пойми их! Такую красоту мимо пропустить!
Ника хотела пошутить, но Андрес ответил без улыбки, даже как-то слишком серьезно:
— Мара — девушка моего друга.
— Тогда это меняет дело. Беру назад свои обвинения. А ваш друг, он тоже здесь?
— Да. Собственно, на встречу с ним я так торопился приехать в Каунас.
— А где же он? — Ника заинтересованно оглядела зал. — Здесь?
Андрес посмотрел на часы.
— Еще нет. Придет через час, после варьете. А сейчас смотрите, будет самое интересное: у Мары сольный танец.
Внимание Ники переключилось на сцену.
Верхние лампы, до того приглушенные, совсем погасли. Мягкий красноватый свет лился на сцену откуда-то снизу. В центре светового круга на сцене возникла Мара. На ней было уже не розовое, а блестящее черное платье, открывавшее спину. Разрезы по бокам позволяли видеть длинные стройные ноги танцовщицы почти до бедер. Быстрая ритмичная мелодия, в которой задавали темп ударные, не вязалась с предыдущей стилистикой представления, изысканной и романтичной. Теперь на сцене царила страсть, бешеная и беспощадная. Мара начала танец в таком темпе, что у Ники захватило дух. Танцевали не ноги и руки — все тело девушки отвечало страстной мелодии. Темп становился все быстрее, быстрее, и вдруг музыка оборвалась. Мара, оборвав бешеное вращательное движение, опустилась на пол и застыла в круге света в невероятной позе, будто сломанная бурным ветром пополам.
