Он целовал ее, и Ника испытывала трепет, чувствуя под ладонями тепло его кожи, твердые бугорки мускулов на груди… Она сама не понимала, как ее руки проникли под его свитер, ощутила пугающий, зовущий соблазн и подивилась силе своих чувств.
— О, Андрес…
Словно в такт произносимому имени, учащенно билось ее сердце, и он вновь принялся целовать ее, не давая опомниться. Он целовал ее приоткрытые губы, заставляя всю трепетать от удовольствия и ощущать проникновение языка между губ. На секунду оторвавшись от нее, он одним резким движением стянул с нее свитер, потом быстро освободился от своего. Одной рукой он поддерживал ее спину, другая его рука скользнула вниз и скоро достигла мягкой округлости груди. Розовый шелк белья не мог служить достаточной преградой и быстро разделил участь свитера, оказавшись на полу.
Ника чувствовала, что он получает удовольствие, касаясь ее, — рука слегка подрагивала, когда его большой палец очертил окружность ее соска. Она опустила глаза вниз, и контраст между бледностью ее груди и его загорелой рукой приковал ее взгляд, еще сильнее возбуждая. Словно повинуясь невысказанной просьбе, она приподняла бедра и позволила освободить себя от джинсов.
Теперь она лежала нагая поверх розового шелка, и Андрес пристально разглядывал ее тело. Взгляд его в какой-то момент показался Нике сосредоточенным и даже свирепым, но потом он произнес ее имя — так нежно, что в груди разлилась истома.
Он целовал ее грудь требовательно и неистово, его щекочущий язык быстро взял верх над ее слабым телом. Ртом он захватил упругий сосок и заставил ее вскрикнуть от наслаждения.
Восторг плоти захлестнул ее волной. Потеряв власть над собой, Ника начала постанывать, уже ничего не стесняясь. Боже, разве с Кириллом она могла себе представить, что можно так чувствовать, так желать, испытывать такое смятение чувств!
А губы Андреса перемещались все ниже, ниже… Он целовал ее живот, талию, низ живота, его ладони сжимали ее бедра. Ника вся обмякла в его руках и трепетала от желания. Потом он настойчиво и нежно стал ласкать самую укромную часть ее тела. В первый момент этой ласки Ника вся напряглась — к ней вернулось ощущение неуверенности и боязни, но воспоминание об однажды испытанном наслаждении погасило все возможные попытки к сопротивлению. А неистовость его языка окончательно пресекла всякий контроль…
Позже, в его объятиях, она чувствовала себя совсем хрупкой, остро осознавая невидимые цепи сексуальной интимности, приковавшие ее к этому мужчине… А он нежно целовал впадину ее шеи, поглаживал плечи, влажные от пережитого напряжения.
— Это было прекрасно, — тихо прошептал Андрес, и его дыхание теплым ветерком овеяло ее кожу. Потом он обнял ее и слегка отстранился. Ника почему-то сразу почувствовала себя покинутой и одинокой.
— Ты куда? — тревожно спросила она. — Не уходи!
— В ванну, любовь моя, — рассмеялся он. — Не беспокойся, я возьму тебя с собой.
Он подхватил ее на руки и понес к белой двери с золотой ручкой в дальнем углу спальни.
После душа Ника расслабленно вытянулась на постели под мягким и словно невесомым покрывалом. Андрес натянул джинсы и присел рядом с ней:
— Ну, любовь моя, давай потихоньку собираться.
— Куда? — Ника лениво прикрыла веки. Вставать с постели никак не хотелось. — Давай сегодня никуда не пойдем.
Андрес укоризненно посмотрел на нее:
— А как же Братислава? Разве тебе не хочется увидеть город?
Ника вздохнула. Город, конечно, увидеть хотелось, но не сегодня.
— Послушай, а давай останемся здесь еще на один день, — предложила она. — Нам же ничего не мешает выехать не завтра утром, а послезавтра. А сегодня займемся чем-нибудь другим.
Выговорив эти слова, она невольно покраснела: трудно было яснее дать понять мужчине, чем именно она хочет заняться. Но Андрес пропустил намек мимо ушей.
— Ну-ну, не ленись, — он покачал головой. — Мы же решили — завтра едем в Карпаты. Представляешь, что нас ждет: осенний лес, сосны, виноградники, маленькие деревни, в которых мы будем останавливаться и пить местное вино…
— Но это никуда не уйдет! — Нике стало досадно и захотелось покапризничать. — Завтра мы выедем или послезавтра — какая разница!
Андрес слегка нахмурился:
— Видишь ли, я не люблю менять намеченные планы. Меня это выбивает из колеи.
— Ну, пожа-алуйста, — жалобно сказала Ника, — ну, ради меня.
— Если бы с тобой что-то случилось, — в голосе Андреса послышались стальные нотки, — тогда мы бы остались в Братиславе столько, сколько нужно. А ради каприза — извини, не стоит.
Ника посмотрела на него с удивлением. Только час назад он казался таким мягким и любящим, а теперь с ней говорил словно другой человек. Андрес, натолкнувшись на ее взгляд, понял, что переборщил. Он наклонился к Нике, легонько провел пальцами по ее волосам и нежно сказал:
— Любовь моя, я ведь ради тебя стараюсь. У нас не так много времени, и мне хочется, чтобы ты увидела побольше. Я рассчитывал, что днем буду тебе показывать интересные места, каждый день — что- нибудь новое. Разве это не здорово?
— Здорово, конечно, — неуверенно согласилась Ника.
В самом деле, стоит ли ссориться из-за того, что Андрес не любит менять своих планов? Для мужчины это скорее достоинство, чем недостаток. Ника вздохнула и села на постели:
— Как ты думаешь, к вечеру будет не очень холодно? Что мне надеть?
Андрес просиял:
— Вот умница! Где твои вещи? Давай я за тобой поухаживаю.
5
О красотах Карпат Ника слышала много, но ни разу там не была. По ее представлению, Карпаты находились где-то в Венгрии, и там был замок графа Дракулы. Ника ожидала увидеть места красивые, но зловещие. Но ничего зловещего на глаза не попадалось. Красивые — о да, здесь было удивительно красиво! Дорога вилась по лесистому склону гор, и казалось, что за окнами полыхает пожар, — такого буйства красок Нике видеть еще не приходилось. Между желтыми и красными массивами деревьев то и дело попадались светло-зеленые вкрапления лиственниц и темно-зеленые — сосен. Леса сменялись бесконечной чередой виноградников, а поселки и хутора были неправдоподобно живописны — настолько, что Нике они казались декорациями к какой-нибудь оперетте Кальмана.
Через полчаса «Мерседес» въехал в маленький городок — или в большой поселок? Широкая машина казалась анахронизмом на узеньких старинных улочках, среди аккуратных домов, утопающих в садах.
— Что это? — поинтересовалась Ника.
— Пезинок, — Андрес сбавил скорость, — исторический город. Посмотри, у меня в «бардачке» есть путеводитель.
Ника открыла «бардачок» и улыбнулась: настолько это название не подходило к тому, что она увидела. Здесь, как и везде у Андреса, царил порядок: толстая книжка путеводителя лежала справа, а слева аккуратной стопочкой были сложены туристические проспекты. Открыв путеводитель, Ника быстро нашла нужную страницу:
«Пезинок — винодельческий город в 20 километрах от Братиславы. Первое письменное упоминание относится к 1208 году…» Ого! Какая древность!
— Я же тебе говорил — здесь кругом исторические места!
— «Здесь родился Ян Купецкий — великий портретист периода барокко…» Ты знаешь его?
— Нет. — Внимание Андреса было поглощено дорогой.
