просит ее спуститься в раздевалку. Там Ника застала следующую картину: дежурная администратор Ниночка чуть не плакала, пытаясь противостоять натиску мощной гражданки лет тридцати пяти — сорока.
— А я вам говорю, милочка, что мне нужно заниматься по программе шейпинг-про! — вещала гражданка. — Я лучше знаю, что мне надо!
Завидив Нику, Ниночка не то что вздохнула — всхлипнула от облегчения.
— А вот и инструктор, — попыталась она остановить словесный поток. — Она сейчас вам все объяснит.
Ника внутренне подобралась. По опыту она знала, что с такими шумными и напористыми дамами иметь дело тяжело. Но работа есть работа. Поэтому, изобразив на лице вежливую улыбку, Ника доброжелательно спросила:
— В чем дело?
— Ах, вы инструктор? — гражданка, шумно дыша, повернулась к Нике. — Мне нужна программа шейпинг-про. Только подберите мне такие упражнения, чтобы не травмировать спину и плечи, у меня отложение солей. И еще у меня болит левое колено, так что на ноги нагрузка должна быть облегченной. Да, и еще я не хотела бы излишне напрягать шею.
— Простите? — растерялась Ника.
Программа шейпинг-про — продвинутый шейпинг — была разработана исключительно для тех, кому нагрузки обычной программы были недостаточны: для спортсменок, акробаток и гимнасток. А эта дама, без внушительного букета болезней, весила килограммов восемьдесят и в последний раз занималась спортом в средней школе. Если, конечно, вообще занималась, что сомнительно.
Ниночка за спиной у посетительницы развела руками: дескать, я, мол, старалась ей что-то объяснить, но она не слушает!
После мягких и деликатных расспросов Нике удалось выяснить, что информацию о шейпинге-про дама почерпнула из статьи на рекламном стенде у выхода.
— Ну как же! — горячилась она. — Ваш обычный шейпинг просто для похудения. А о шейпинге-про написано, что он учит красиво себя подать! Двигаться и так далее. Мне именно это и надо! Похудеть я и без вас похудею: мне посоветовали чудное средство!
На убеждение несговорчивой дамы Ника потратила минут сорок. Наконец удалось с помощью Ниночки уговорить ее сначала попробовать себя на обычном занятии. Но дама все равно ушла недовольная, правда, пообещала подумать над их предложением.
Вернувшись в тренерскую комнату, Ника без сил опустилась на низкий диванчик. От всей этой дискуссии она устала так, словно подряд провела три занятия. Или даже пять.
А в четыре позвонила Маша. Сначала Ника обрадовалась и стала рассказывать о невозможной посетительнице, но Маша, рассеянно выслушав, лаконично объявила, что им непременно нужно увидеться сегодня вечером. И голос у нее был встревоженный и странно напряженный.
— Сегодня? — недовольно протянула Ника. — Ты знаешь, сегодня мне не хотелось бы… Честно говоря, я просто устала.
— Нет, — железно сказала Маша. — Надо.
— Да что случилось? — попыталась выяснить Ника. — Что за пожар?
— Пожар не пожар, но встретиться надо. И не позже семи вечера.
— У тебя что-то стряслось? — встревожилась Ника.
— Нет. У меня все в порядке.
Ника вздохнула:
— Тогда ничего не выйдет. Во всяком случае, в семь никак не получится. Я заканчиваю в восемь и отпрашиваться не могу. И так уже отгуляла все, что можно и что нельзя.
Но Маша была непреклонна:
— Это в твоих интересах. Что-то случилось не у меня, а у тебя.
— Что, у «Петра и Марка» появились какие-то претензии?
Маша на том конце провода усмехнулась:
— Не по телефону. Увидимся — расскажу.
В результате Маша настояла на своем. Договорились, что ладно — не в семь, но ровно в восемь она со своим «жигуленком» будет ждать Нику на стоянке у ЦСКА.
Неприятный осадок, оставшийся от разговора с толстой дамой, еще можно было как-то подавить, но беседа с Машей окончательно испортила Нике настроение. Какая-то Машка была не такая: обычно ровная и насмешливая, сегодня она говорила так, словно что-то вывело ее из себя. Словно знала что-то такое, что не решалась сказать Нике. А ни то, ни другое лучшей Никиной подруге было не свойственно. Вывести из себя ее до сих пор никому не удавалось, после той истории с Иваном Оленевым Машка лишилась способности к сильным переживаниям. С тех же пор Маша не признавала никаких тайн и обсуждений за спиной — все неприятные новости выкладывала немедленно и в лицо. Ее любимая поговорка — «кто предупрежден, тот вооружен». Совершенно не в Машкином характере тянуть с неприятным сообщением до вечера. Наверное, действительно что-то произошло на студии. Может быть, Нику решили больше не приглашать на съемки. Но что она сделала не так? Последняя запись прошла отлично, ее похвалили…
Ника была на месте встречи без десяти восемь, но Маша приехала еще раньше.
— Залезай скорее. — Она распахнула переднюю дверцу и одновременно включила мотор.
Ника быстро забралась в машину.
— Так что произошло? Мне дали отставку?
— Ты о чем? — не поняла Маша.
— О работе, разумеется. Это из-за вчерашней съемки? Кому-то не понравилась моя новая программа? Но это последняя разработка классического шейпинга!
— А, вот ты о чем! — На Машином лице появилось подобие улыбки. — Да нет, все в порядке, об этом не беспокойся. Шеф одобрил запись, кассеты скоро пойдут в продажу.
— Тогда что случилось?
Маша прикусила губу.
— Даже не знаю, как тебе сказать… А как у тебя дела с Андресом?
— При чем тут Андрес? — не поняла Ника. — Все прекрасно.
— Вы ходили к Павлу Феликсовичу?
— Да.
— Ну и как?
— Крестный от него в восторге, — сказала Ника, потом не удержалась и добавила: — В отличие от тебя.
Маша серьезно посмотрела на подругу:
— У меня на это есть причины.
— Какие? Неуважительное отношение к хамоватой бабе? Все еще не можешь простить ему историю с уборщицей?
Но Маша на Никин выпад не отреагировала и спросила:
— Когда твой Андрес в последний раз был в Каунасе?
— Когда? Чуть меньше недели назад, а что? — удивилась Ника. — Да он туда ездил совсем ненадолго!
— А когда он, ты думаешь, уехал?
— Почему это «я думаю»! В прошлую пятницу мы вернулись в Москву, значит… Он уехал ровно неделю назад, в прошлую субботу.
— Так вот, — медленно сказала Маша. — В прошлую субботу вечером я его видела в «Макдональдсе». С девушкой.
Ника недоверчиво посмотрела на подругу. Потом пожала плечами:
— Ты обозналась.
— Нет. Я подошла близко и специально рассмотрела. Кроме того, ты же знаешь, у меня профессиональная память на лица.
— Все равно, — упрямо сказала Ника. — Ты обозналась. Этого не может быть.
