А пока придется отправляться на поиски лесного отшельника одному.
Рядом снова зудела о чем?то Брунгильда, но мужчина ее не слушал. Он переоделся в джинсы и ветровку, натянул на ноги удобные кроссовки и направился к выходу.
— Ты куда? — истерически взвизгнула жена. — Ты что, не понял, что я тебе сказала только что?!
— Почему не понял? Я вообще тебя не слушал.
— То есть?!
— То и есть. Неужели ты еще не поняла, — Кай остановился у двери и холодно осмотрел красотку с головы до ног, — мне абсолютно безразличны и твое мнение, и твои мысли, и твои слова. Как, впрочем, и тебе. Вас с Гретой волнует лишь продолжение рода, вот на этом и остановимся.
— Так именно это ты и отказываешься делать! — топнула ногой Брунгильда. — Я…
— Отстань. Тебе же сказали — мне надо отдохнуть. Тогда все наладится. А рядом с тобой полноценный отдых невозможен. Поэтому я иду гулять.
— Но сейчас еще день, ты обгоришь!
— Не обгорю. Во?первых, сегодня пасмурно, а во?вторых, в лесу сплошная тень.
— Ты хотя бы не суйся туда, где могут быть охотники, — проворчала жена.
— О майн готт, какая забота! — саркастически усмехнулся Кай. — Не волнуйся, дорогая, я сам заинтересован в неприкосновенности хранилища столь драгоценных генов, поэтому гулять иду в совершенно ином направлении — на противоположную сторону горного склона. Можешь потом просмотреть камеры видеозаписи.
— Очень надо! — фыркнула Брунгильда.
А все равно ведь проверит. Ну и на здоровье. Сейчас он уйдет совершенно открыто, не таясь. Таиться будет потом. Скорее всего, завтра.
Кай отправился на прогулку не просто открыто — демонстративно. Обычно он пользовался своим личным выходом, но сегодня пошел через тоннель в сторону главного входа в подземелье.
Потому что лучше не переть через гору, а пройти ее насквозь. Ведь главный вход?выход находился как раз с нужной сегодня стороны.
Встречавшиеся по пути соплеменники с удивлением рассматривали одетого по?походному Кая — куда это их сверхчеловек собрался посреди белого дня? Они ведь не знали о его ежедневных прогулках, а сами по доброй воле на поверхность не выползали.
Но если большая часть встречных всего лишь удивлялась, то поведение трех из них привлекло внимание Кая.
Если бы так себя повел только один человек, внимание ушло бы вместе с хозяином. Но потом и второй, и третий при виде направлявшегося к выходу Кая вздрагивали, бледнели (один, правда, покраснел) и ускоряли шаг, стараясь как можно быстрее миновать самого истинного из арийцев.
Чем и вынудили его сначала насторожиться, а потом повнимательнее «прислушаться».
И Кай буквально содрогнулся от волн липкого, трусливого страха, исходивших от всех троих. И страх этот бы связан с…
Лок?!! Они все?таки посмели?!
Кай развернулся и ринулся вдогонку за последним из троицы. Как его там, а, Гюнтер, кажется.
— Гюнтер, постой!
Но тот лишь ускорил шаг, сделав вид, что не слышит.
— Тебе лучше остановиться самому! — понизил температуру голоса до минусовой Кай. — Иначе…
— А? Что? — включил дурачка Гюнтер (Кай вспомнил, где работал и этот, и те двое типчиков — в лаборатории, занимающейся новейшими технологическими исследованиями. Именно там изобрели и парализатор, и те браслеты). — Ты мне?
— Тебе, конечно. Ты видишь здесь других Гюнтеров?
— Ох, прости, задумался, не услышал. Ты что?то хотел?
Блондин — а других тут не водилось — изо всех сил пытался сохранить лицо, но оно, лицо, все время ерзало и морщилось, не поспевая за бегающими глазами.
— Хотел. Где мой пес?
— Что? Кто? Какой пес? — заюлил Гюнтер.
Кай молча снял очки.
— Ладно, ладно, я скажу! — вспотел от ужаса технарь. — Он на скале, с Дитрихом.
— Зачем? — Сохранять спокойствие было все труднее. — Зачем вам понадобился мой пес? Я ведь предупреждал…
— Это все Дитрих! — заголосил Гюнтер. — Мы говорили ему — не надо! Но все наши подопытные слишком мелкие, а нам нужен вес человека. Мы собирались отловить в лесу кого?то из людишек и испытать прибор на нем, но Дитрих вспомнил про твоего пса. Мы не хотели, а он сказал — ты все равно ничего не узнаешь. И вчера, как по заказу, твой зверь выбежал из леса с этой стороны горы. Ну, Дитрих и выстрелил в него стрелкой со снотворным. А потом мы подождали до утра — узнаешь ты или нет. Все было тихо, и Дитрих потащил пса на скалу.
— Зачем?!
— Сбрасывать.
Глава 24
— Прости, что? — тихо переспросил Кай, чувствуя, как темная пелена ярости снова накрывает рассудок.
— Да ты не волнуйся, — от одного вида распространившегося на всю радужку фиолетового пламени у злосчастного изобретателя произошла полнейшая разбалансировка организма, и самым неприятным были не трясущиеся, как желе, губы, а приближающееся цунами глобальной диареи. — С собакой все будет нормально, вот увидишь! Мы новый прибор изобрели, это настоящий прорыв! Нам бы за него Нобелевскую премию дали, если бы узнали! Мы теперь можем уменьшать гравитацию! Опыты на маленьких собаках были на семьдесят процентов положительными — прибор замедляет падение, и подопытный плавно опускается на землю! Мы сбрасывали и большие камни — почти всегда получалось! Но прибор необходимо откалибровать на живой организм, вот мы и… Не надо!!! Пожалуйста, не надо так на меня смотреть!!! Они на Карандаше, на Карандаше!!!
Характерный звук, подтвержденный не менее характерным запахом, констатировал печальный факт — цунами накрыло бедолагу.
Кай с отвращением оттолкнул от себя обгадившегося соплеменника и помчался к выходу из подземелья. Главное — успеть! Карандаш — цилиндрообразный выступ скальных пород в полукилометре от входа в подземелье — был излюбленным местом каждого подрастающего поколения «истинных арийцев». Там проходило своеобразное «посвящение», испытание на храбрость и ловкость. Надо было сначала вскарабкаться на почти отвесную стену, а потом спрыгнуть с нее точно на натянутый внизу тент.
Каждое такое «посвящение» заканчивалось в лучшем случае несколькими переломами — но традиция сохранялась. Хоть какой?то выброс адреналина — это раз, будущие властелины мира должны уметь не бояться риска, опасности и боли — это два.
Кай, разумеется, в этом кретинизме не участвовал, но не один раз видел во время своих прогулок карабкающихся вверх парней и девушек. И срывающихся вниз с немалой высоты — тоже.
Да и сам он любил иногда постоять на вершине этого выступа — вид оттуда открывался великолепный.
Потому что высота Карандаша — не меньше ста метров. А площадь — от силы метра три в диаметре. И там, на вершине, казалось, что ты паришь в воздухе.
Попасть на этот выступ можно было вполне комфортно — с горой он соединялся пологой широкой
