пройдено, столько всего пережито. Не может все это так глупо закончиться!
В памяти всплывают слова Адира: 'Проследи за ним, а то набедокурит пацан'. Старый травник как в воду глядел. Что же делать? Атаковать Каратану – настоящее самоубийство, это и без всяких легенд видно, невооруженным глазом.
А следующей вашей мыслью становится такая:
– Я сделал все что мог. Ты тоже был отличным попутчиком, Коннери из Таннендока. Жаль, что эта история так нелепо заканчивается, – и вы остаетесь на месте. 661
– Какого черта, я же не собираюсь жить вечно, – и вы, сбросив куртку, догоняете напарника. 610
699
Ваше израненное, изломанное тело отказывается подниматься и сражаться. Это конец…
700
Эпилог.
В полутемном зале тренируются два человека. На них широкие черные шаровары, в руках тренировочные клинки, обнаженные торсы тускло поблескивают от пота. Один, высокий и худощавый, яростно атакует, двигаясь будто стремительный гибкий хорек. Второй боец, широкий в плечах и бедрах крепыш, отвечает скупо и расчетливо. Несведущему человеку смотреть на это было бы откровенно скучно. Спарринг не из зрелищных.
Высокий явно намного моложе и выносливее своего оппонента. Но в движениях широкоплечего чувствуется опыт бесчисленных схваток, непоколебимое хладнокровие и завершенность настоящего воина. Целостность, вот подходящее слово. Такое ощущение, что взорвись он серией ударов, и с молодым было бы покончено в мгновение ока. Но старший не атакует – у него есть дела поважнее. Он учит.
Высокий начинает уставать, его грудь тяжело вздымается. Он делает шаг назад, но опорная нога подводит его и подворачивается. На секунду он становится удивительно похож на кота с перебитой лапой. Красивое грациозное животное, гармония движений которого внезапно скомкана, превращена в хаос. Правда, широкоплечему неинтересны притянутые за уши аналогии. Он тут же переходит в атаку и, пользуясь секундной заминкой, делает молниеносный, неотразимый выпад. Он наказывает.
Глаза молодого вспыхивают бешеной радостью, он делает пируэт, нога, что, казалось бы, только что неудачно подвернулась, вдруг становится опорной. Старший понимает, что его провели, но уже поздно, его корпус провалился вперед, его меч лишь рассекает воздух за спиной верткого противника. А у его горла уже дрожит клинок, как хорошо натянутая струна дрожит некоторое время после красивого финального аккорда.
– Обмануть легенду – это ли не подвиг, – слышится насмешливый голос. В дверях стоит третий мужчина – кряжистый старик, опирающийся на палку, – и откровенно любуется происходящим. У высокого во взгляде пляшут озорные чертики. Он опускает меч. Он счастлив.
Широкоплечий благодушно ухмыляется и уважительно кивает своему молодому оппоненту:
– Спасибо за бой. На сегодня хватит.
– Да… наставник, – еле заметный кивок в ответ. Между этими двумя словами вкралась крошечная, почти незаметная для постороннего, заминка. Казалось бы, что здесь запинаться – элементарная, больше даже ритуальная вежливость. Но все же последняя фраза явно далась высокому нелегко, как будто язык его давно не произносил ничего подобного. Сходу понять причину этих колебаний невозможно. Быть может, ответ и есть, но он, скорее всего, скрыт где-то далеко-далеко.
Возможно, что даже и на самом краю света.
© Роман Островерхов, 2012 г .
* В произведении два раза использованы строчки из песни Канцлера Ги 'Кантри Бреган Д'Эрт' и еще два раза – отрывок из стихотворения Тима Скоренко 'Сочинение по картинке для девятого класса'. Надеюсь, авторы будут не в обиде. Все остальное – личного сочинения.
