Он отвернулся, продолжая сжимать в руке фотографию, сделал несколько шатких шагов и произнес, не оборачиваясь:
— Это из-за меня он умер.
На один страшный миг ей показалось, что отец говорит об изуродованном агенте ФБР.
— Мой Джакомо. Мой сын. Я все равно что сам нажал на курок. — Он еще раз взглянул на фотографию. — Я приехал сюда, чтобы умереть, потому что не мог больше жить. И не умер. — Он пожал плечами. — Мне нет покоя. Я спускаюсь к причалу, сижу там, думаю. Как получилось, что как раз в такую минуту из тумана выплыла ты? Я думаю… думаю, настало время выслушать тебя.
Мэгги старалась осмыслить его слова. Отец пытается объясниться с ней, он говорит даже, что выбранный им путь, быть может, и не является единственно верным. В прежние времена ему такое и в голову не пришло бы.
— Папа, у нас мало времени. О'Мэлли позвонил мне и сказал, что начнет… начнет… мучить Джимми. — Больше она ничего сказать не смогла и лишь смахнула слезы с лица.
Прошла минута. Потом Сальваторе Беллини произнес:
— Этого не будет. Сегодня ты увидишь сына.
Ноги Мэгги вдруг ослабли. А следом на нее накатило чувство вины. Ее отец решил пойти на смерть.
— Нужно, чтобы Донни Прованто собрал людей, а времени осталось совсем мало. Надо спешить.
— Мы успеем. — Беллини взял ее за руку. — Давай пройдемся немного, поговорим о Джакомо, Паоло и Андреа, о временах, когда вы были просто моими детьми.
Уже смеркалось, когда они ступили на тропу, ведшую к маленькой церкви.
Мэгги приостановилась:
— Папа, прошу тебя, нужно ехать. Уже поздно. А мы еще должны позвонить Донни.
— Я хочу, чтобы ты поговорила с одним человеком.
Он открыл потрепанную непогодой дверь. На первый взгляд часовня казалась пустой, однако, когда глаза Мэгги свыклись с сумраком, она увидела высокого, худого священника, стоявшего на коленях у алтарного ограждения.
Беллини пошел к нему по проходу.
— Витторио, прости, что помешал. Приехала моя дочь. Мы с ней поговорили. Я встречусь с О'Мэлли, как ты и просил.
Плечи священника дрогнули, точно он скинул тяжкую ношу. На миг склонив голову, он встал и повернулся к ним лицом.
— Андреа, — произнес кардинал Маттерини, — я думаю, Господь говорил сегодня твоими устами. У меня не нашлось слов, чтобы убедить его…
— Витторио, — перебил его Беллини, — ты сделал что мог. А теперь подумаем, как добиться желаемого.
Кардинал взглянул на Мэгги, потом на Сальваторе:
— Я сам говорил нынче с О'Мэлли по телефону.
— Почему вы не сказали мне, что отец здесь? — спросила Мэгги у кардинала. — К чему была эта… эта шарада, которую мне пришлось разгадывать?
— Мне следовало сказать тебе, но как я мог нарушить его затворничество, не повидавшись с ним, не получив его разрешения? — Кардинал пожал плечами. — Если бы ты не догадалась сама, я позвонил бы тебе. — Он взглянул на часы. — Однако я взял на себя смелость начать кое-какие приготовления. Отец Патрелли уже отправился на встречу с О'Мэлли. Как только он увидит Джимми, он позвонит мне. — Кардинал поднял руку, в которой обнаружился мобильный телефон. — Тогда мы сделаем следующий шаг.
— Хорошо, Витторио, — сказал Беллини. — Теперь поступим так. Мы договоримся о времени и месте встречи. Бобби позаботится о моем внуке, пока не состоится обмен.
— Сальваторе, обмена не будет. Я поговорю с О'Мэлли.
— Не верьте О'Мэлли, — сказала кардиналу Мэгги. — Он хочет лишь одного — убить моего отца.
— Ну так этого не случится. Я сам поведу переговоры. Что сможет сделать О'Мэлли? Убить предстоятеля своей церкви? — Кардинал покачал головой, улыбаясь. — Сомневаюсь.
В сердце у Мэгги засиял лучик надежды. Присутствие кардинала меняло все.
Зазвонил телефон, кардинал ответил сразу.
— Да? — Он кивал, слушая, потом поднял взгляд на Мэгги: — Твоему сыну не причинили вреда.
— Дайте мне поговорить с ним, — попросила Мэгги.
— Его там нет. Тебе придется подождать, — сказал кардинал. И снова в телефон: — Да, отец Роберто, я слушаю. Делайте как он говорит. Просто старайтесь, чтобы ребенок все время был рядом с вами. О'Мэлли сейчас там?… Давайте я поговорю с ним… А, Майкл. Так чего вы хотите? — Кардинал выслушал ответ, потом сказал: — Ну так вот, я предлагаю следующее: привезите ребенка в собор Святого Патрика. Сальваторе Беллини будет там.
Кардинал прижал телефон к груди:
— Он говорит, что встреча должна состояться подальше от чужих глаз. Точные его слова. Говорит, что будет ждать нас в Хобокене, на шестой верфи. В час ночи.
Сальваторе Беллини кивнул, и кардинал подтвердил:
— Сальваторе Беллини будет там, Майкл. Теперь вот что — никакого оружия, вы меня поняли?… Хорошо. Да благословит вас Господь, сын мой. — Он выключил телефон и взглянул на Беллини. — Ну что же, договорились. Он приедет без оружия. Час ночи. Хобокен, шестая верфь. Знаешь, где это?
Сальваторе Беллини снова кивнул.
— А теперь я хотел бы исповедаться. — Он улыбнулся дочери: — Не беспокойся, это не займет много времени. Тут особо не погрешишь, а с последней исповеди прошла всего неделя.
— Разве твой исповедник не Бобби Патрелли?
— Бобби? — удивился Сальваторе. — Нет, конечно, нет. Моим пастырем всегда был отец Маттерини.
— А как же письмо, которое я послала тебе с Бобби?
— Какое письмо? Письма я не видел. О чем ты?
Секунда прошла в молчании. Потом кардинал сказал:
— Отец Патрелли принес мне письмо. К стыду моему, я возвратил его, ничего тебе не сказав.
— Вы не имели права так поступить, — сказала Мэгги.
— Главный предмет моей заботы — бессмертная душа человека. Мой друг Сальваторе провел в уединении шесть лет. Я верю, он всем сердцем вернулся к Господу. И я не хотел, чтобы уединение его было нарушено.
— При всем моем уважении, святой отец, — заметил Беллини, — решение об этом принимать надлежало не вам.
Лицо кардинала залила краска, затем он сказал:
— Я мучительно сознаю, что мне еще долго придется бороться с грехом гордыни. И прошу у вас прощения.
Беллини опустился на колено, потянулся к руке кардинала, коснулся губами его кольца. Маттерини положил другую ладонь ему на голову и помог другу встать. Потом двое мужчин пошли к крохотной исповедальне в глубине церкви.
— Ваше преосвященство, — окликнула кардинала Мэгги. — Так Бобби Патрелли не знал, где мой отец?
— Нет. Об этом знал только я. И твоя мать, конечно. Не теряй веры, Андреа. Все будет хорошо.
— Да, надеюсь. Спасибо вам, отец Витторио.
Суровое лицо кардинала смягчила улыбка: так Мэгги называла его, когда была маленькой девочкой.
И пусть кардинал был в чем-то не прав, одно его присутствие на верфи позволит спасти и сына ее, и отца. А ей остается не терять надежды на то, что и Сэм сейчас в безопасности.
