пожара. Да и статс-секретарь — миляга, так считало большинство.
— Господи, бывают же идиоты...
— Сказал, что убил и Альдо Моро?
— Нет, они ждут,, что он это скажет. Пока он король героина...
— Какие же это, интересно, посольства?..
— Бедняга, здорово ему мозги набекрень свернуло,.,
— Ну да, если замешана полиция безопасности, любой сумасшедший может стать шпионом...
Улле Люк, стоявший в центре движущегося потока, наблюдал за Пером Ульсоном. «Ну, погоди, парень, — думал он, — все это дерьмо те'бе же самому и придется глотать» .
Выходя на улицу, Люк в дверях столкнулся с пожилой дамой и галантно придержал ей дверь.
Он не мог знать, что даму зовут Агда Андерсон и что она направляется к Свену Турену с намерением рассказать ему, кто поместил труп Эрика Хальстрема в мусорный бак.
Турен второй раз нажал кнопку звонка. Ответа не было. «Ребята сказали, что она дома», — удивился комиссар.
В этот момент дверь открылась.
Вид у Бритт Хальстрем был такой, словно она только что проснулась. Сейчас она производила более располагающее к себе впечатление.
— Добрый день, — сказал Турен.
— Комиссар? Случилось что-нибудь?
— Да. Пропали мои очки для чтения. Я искал их повсюду. А потом, восстановив в памяти все, что я делал в тот день, пришел к выводу, что ваша квартира — единственное место, где я еще не искал. Наверное, оставил их в кабинете вашего мужа.
Она, казалось, не поняла.
— ...моего мужа... Ах да, конечно. Входите. Подождите здесь, я посмотрю...
Она вернулась через несколько минут
— Нет, не нашла... Вы уверены, что забыли их здесь?
— Уверенным я быть не могу. Разрешите, я взгляну сам?
— Пожалуйста. Найдете дорогу?
«Бедняжка, — подумал Турен. — Бедняжка». Он прошел в кабинет Эрика Хальстрема, где пробыл десять секунд.
— Нет, нет. И там их нет. Что ж, придется продолжить поиски.
Она молча смотрела на него.
— До свидания.
— До свидания.
В зале заседаний у министра юстиции сидели сам министр, статс-секретарь и пятеро остальных. Они были довольны.
— И как это тебе пришла в голову такая мысль? — спросил министр.
Пер Ульсон улыбнулся.
— Это скорее вопрос сноровки — видеть решения там, где их не видит никто.
— Вот именно, — сказал министр. — Пожалуй, пора и по домам. День был трудный. Спасибо вам всем, спасибо за искреннюю поддержку. Без вас ничего бы не получилось.
Министр вышел. В коридоре он остановился и прислушался. «Они радовались по-настоящему, — подумал он. — Все, кроме меня. Интересно, что скажет Маргарета».
Солнце пылающим шаром висело на западе, окрасив небо в багровые тона. Но министр этого не заметил.
Проходя мимо Центра связи, Леонард Бергстрем услышал аплодисменты.
— ...так что через неделю-две станет значительно спокойнее. Героинная волна идет на спад, следствием чего может явиться определенное увеличение количества краж — от отчаяния. Но сама эта чума, по крайней мере, уже позади. Вот и все.
Начальник Центра связи докладывал своим подчиненным о том, что полиция безопасности в сотрудничестве с ФБР разоблачила ряд поставщиков наркотиков и что немыслимые условия работы скоро станут достоянием истории. Лицо его светилось радостью.
Бергстрем устало наблюдал за происходящим. Ему было противно. Он уже собрался уходить, как его окликнул начальник Центра связи:
— Здорово, да? — Бергстрем изобразил что-то вроде кивка. — Не знаю, сколько бы нам удалось еще продержаться в такой ситуации... Слушай, а какие посольства намешаны в этой историй?
Бергстрем помотал головой.
— Только между нами!
— Нет, это секретные сведения.
— О’кэй, главное — все разъяснилось. Времечко, надо сказать, было адово. Мы трубили по семнадцать-восемна-дцать часов в сутки. — Он похлопал Бергстрема по плечу и пошел к себе.
Бергстрем внезапно понял состояние Люка, когда тому срочно требовалось выпить.
Он вошел в лифт, нажал на нужный этаж и взглянул на себя в зеркало. Лифт остановился, Бергстрем вышел --и лицом к лицу столкнулся со Стигом Эриксоном, зажатым между двумя полицейскими. Эриксон со спутниками вошли в лифт, и двери за ними закрылись.
— Ага, вот мы и потеряли Эриксона, — произнес голос сзади.
Бергстрем резко повернулся. Рядом стояли Морган Бенгтсон и Андерс Юнасон, полицейские, занимавшиеся слежкой за Эриксоном.
— Бедняга, теперь у пего одна дорога — в закрытое отделение Бекомберги. На вечные времена, — сказал Юнасон.
Бергстрем пробормотал что-то нечленораздельное. Скорее уйти отсюда. Он сделал несколько шагов.
— Бергстрем, послушай-ка!
«Дьявол! Почему меня не оставят в покое!»
— Что? — сказал он и опять повернулся.
— Да понимаешь... — Морган Бенгтсон заколебался и обратился за помощью к приятелю.
— Они сказали, что он того, — объяснил Юнасон.
— Ну и?
— Нам он показался чертовски нормальным.
— Он был железно в себе уверен, — сказал Бенгтсон. — Абсолютно хладнокровен. Превосходно знал, когда можно говорить, а когда надо держать язык за зубами.
Леонард Бергстрем помолчал, как бы взвешивая ответ.
— Запомните две вещи, — сказал он сдавленно, — две вещи: первое — самые опасные сумасшедшие, как правило, не ходят по улицам с колокольчиком на шее, поэтому они и опасны. Второе — закончили все разговоры о Сти-ге Эриксоне. На вечные времена. Ясно?
Бенгтсон и Юнасон кивнули и ретировались.
— До чего кусачий, черт, — сказал Бенгтсон.
— Конченый человек, как и большинство из них, — отозвался Юнасон.
Бергстрем не мог усидеть на месте. Попытался читать рапорты, но все казалось бессмысленным. Он позвонил домой и сказал, что придет поздно и что ему плохо. Голос жены был озабоченным.
До кабинета Турсна было ровно тридцать девять шагов.
— Привет, привет. Как раз собирался попросить тебя, зайти, — поприветствовал его Турен. Он сосредоточенно искал что-то среди бумажных гор на своем етоле. — Очки, — объяснил он, заметив вопрошающий взгляд Бергстрема. — Очки и часы. Странно, я делаю вид, что потерял очки, а потом теряю их взаправду... Ага, вот они, и то и другое! — Турен горд® продемонстрировал свою собственность. г
Бергстрем не понял, о чем говорил Турен, он не понимал, как у комиссара может быть такое хорошее настроение, и вообще он понял, что не понимает ничего.
— Чего это ты такой мрачный? — радостно спросил Турен.
— Зачем я был тебе нужен?
