развиваться болезнь Хантингтона. Ты когда-нибудь слышала о ней?
– Немного. Это душевное заболевание, да? Сначала у больного развивается паранойя, крайняя подозрительность и тревожность… А потом он окончательно сходит с ума.
Ричард медленно кивнул.
– Да, повышенная тревожность и агрессивность, которая приводит к маниакальному состоянию. Человек попросту может стать убийцей… И это заболевание передается генетически.
– Генетически… – Сузан задохнулась от ужаса, начиная понимать, к чему он клонит. – Значит, ты…
– Я являлся бы носителем этого гена, и мой ребенок вполне мог бы заболеть.
– О Боже! Неужели наша Джинни… – Сузан закрыла лицо руками, не в силах закончить фразу.
– Нет!
Ричард осторожно отвел ее ладони и сжал их в своих руках.
– Нет, Сью. С Джинни все в порядке. Долгое время я считал, что мой ребенок, если я позволю ему родиться, может стать проклятием семьи. Но это не так.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Помнишь, я говорил тебе, что прошел полное медицинское обследование? Так вот оно показало, что я совершенно здоров. – Ричард грустно усмехнулся. – Похоже, бедняга просто не был моим отцом. Мать в молодости славилась красотой и любовными похождениями. Она и сама, вероятно, не могла бы сказать наверняка…
– Подожди, – перебила его Сузан, которую признание Ричарда поразило до глубины души. – Значит, все то время, что мы были вместе, ты полагал, что тоже болен?
Ответом ей послужил открытый взгляд серых глаз.
– Поэтому говорил, что не хочешь иметь детей? Поэтому заставлял меня предохраняться?
– Понимаешь, я не мог рисковать. Пусть я обречен, но подвергать такому риску кого-то еще казалось мне бесчеловечным… Вот я и сказал себе, что дети только мешают жить, что я не хочу никаких детей.
Ричард отрывисто рассмеялся, хотя, похоже, ему было не до смеха.
– В этом легко себя убедить, когда тебе едва за двадцать. Но время идет, и настроения меняются. Я начал ловить себя на том, что смотрю на встречных малышей с болью и тоской.
– Но почему ты не обратился в клинику раньше?
– Сначала это не имело особого значения… Ведь я еще не встретил женщину, от которой хотел бы иметь детей. Ту, с кем решил бы провести остаток жизни. А потом… Проклятье! Нелегко в этом признаваться, но я просто трусил. Не желал знать, боялся этого знания.
– Я бы не сказала, что это трусость. – Голос Сузан звучал мягко, почти ласково. – Я никогда в жизни не осмелилась бы на такое, а ты все-таки решился.
– Но если бы я не оказался таким мозгляком, наш с тобой ребенок мог бы иметь отца с самого начала!
Сузан поняла, что пришло время расставить точки над « i ». Слишком долго они страдали, и не по своей вине.
– Ричард… – начала она, запинаясь, – когда все это кончится, то ты и Джинни…
Но Ричард уже не слушал ее. Он резко поднялся со стула, не выпуская руки Сузан из своей, и повернулся к медсестре, возникшей в дверях подобно белому призраку. Она словно баньши, подумала Сузан, не в силах бороться с накатившим на нее ужасом. Словно дух смерти из ирландских легенд.
– Мистер и миссис О'Брайен…
Сузан задним умом отметила ошибку и даже поняла ее происхождение. По прибытии в больницу она зарегистрировала дочь, как Дженнифер О'Брайен, и медперсонал, естественно, принял пару, сидящую у постели ребенка, за мужа и жену.
Но Ричард, как ни странно, никак не отреагировал на слова медсестры.
– Да… – отозвался он с нетерпением. Тревога, прозвучавшая в его голосе, вызвала у Сузан нервную дрожь.
Сквозь гулкий шум в голове молодая женщина не смогла расслышать, что сказала медсестра. Ричард обернулся к ней, глаза его были полны слез.
– Что, Ричард? Что она говорит?
– Это не коклюш, ангел мой. Врач сказал, это не коклюш.
Каким-то непостижимым образом голос Ричарда пробился до сознания Сузан. Но она не сразу поверила своим ушам.
– Ты сказал, это не… это не…
– Наша Джинни не больна коклюшем. Она вскоре выздоровеет.
Медсестра кивнула, улыбаясь.
– Ваша дочь еще очень слаба. У нее сильная простуда, и лучше бы ей провести эту неделю под присмотром врачей. Но жизни ее, несомненно, ничто не угрожает.
– Не угрожает, – тупо повторила Сузан, которой казалось, что стены палаты начинают кружиться.
Пол мягко пошатнулся под ее ногами. И тут усталость и нервное напряжение последнего дня дали себя знать – она заплакала. Впервые за все это время Сузан заплакала – да нет, зарыдала, пряча лицо у Ричарда на груди.
Он обнял ее, сотрясающуюся от рыданий, не давая упасть. Так они и стояли посреди палаты, как двое спасшихся после кораблекрушения, и именно в этот момент Ричард Райвен понял, что больше никогда не отпустит Сузан от себя.
Глава 15
Они лежали в постели, истомленные блаженной усталостью после любовной близости. За окном уже брезжил рассвет. Глаза Сузан были закрыты, но она не спала. Как ни странно, что-то неясное тревожило ее.
Хотя, казалось бы, о чем беспокоиться? Все шло прекрасно, о лучшем трудно было и мечтать. Здесь, в Дублине, после роскошной презентации, на которой Ричард получил приз за лучший сценарий года, она снова обрела то, по чему так соскучилась за время жизни в захолустье.
Признаться, она слегка отвыкла блистать в обществе. Даже новое платье – медно-золотое, под цвет огненных волос, облегающее и длинное – не помогло Сузан почувствовать себя неуверенно. Только присутствие Ричарда, его гордость от того, что она рядом с ним, спасали положение.
А как Ричард и Джинни обожали друг друга! Девочка, еще не совсем окрепшая после болезни, так и льнула к отцу. Она даже засыпала быстрее, когда он, а не Сузан, держал ее на руках. Теперь Джинни спала в своей кроватке, сжимая в крохотном кулачке золотую авторучку – приз за лучший сценарий, который отец безропотно отдал ей в «безвозмездное пользование».
Однако неотступная тревога тем не менее не давала покоя Сузан. В больнице было легче – их с Ричардом отношения были хотя бы однозначны и правильны. Они выглядели любящими супругами, привыкшими понимать друг друга с полуслова, да что там – с полувзгляда! Случалось, Сузан только подумает о чашке кофе, а Ричард уже подает ей бодрящий напиток.
Но теперь, когда опасность миновала, Сузан все чаще казалось, что она живет в одном доме с совершенно чужим человеком. Да, к Джинни он был привязан, но вот к ее матери будто бы охладел. Они едва перебрасывались парой фраз за целый день, разве что обсуждали, что еще нужно купить ребенку. По ночам, когда Ричард занимался с ней любовью, Сузан казалось, что тело его говорит красноречивее слов, что он любит ее… Ведь нельзя же дарить столько чувственных радостей женщине, к которой не испытываешь ничего, кроме примитивного вожделения! Однако…
Внезапно, словно уловив ее мысли, Ричард сел рядом с ней в постели. Сумрачный взгляд его был устремлен не на нее, а в окно, где небо уже светлело от рассвета.
– Ты не спишь?
– Н-нет… Еще нет.
– Сью, нам нужно поговорить.
