под голову руку.
— А ты, Миранда? Готова?
— Жду не дождусь. — Она скрестила на груди руки.
— Вот умница, — прогудел он и развернулся поудобнее. — Значит, как Ручей Поцелуев получил свое название… — Броди прокашлялся. — Давным-давно, так давно, что никто из здешних жителей и не помнит точно когда, этот ручей разделял земли двух семейств, которые смертельно враждовали между собой.
— А что такое «враждовали»? — спросила Кэти.
— Ты что, вообще ничего не знаешь, малютка? — скорчила ей рожицу Грейс.
— И никакая я не малютка! — Кэти яростно замахала кулачками.
— Кэти… — Броди напустил на себя суровый вид, хотя ясно было, что он слишком наслаждается этой сценой, чтобы сердиться.
— А вот и да! — не унималась Грейс. — Малютка! Крошка-головёшка!
— Плохая, противная! — захныкала Кэти.
— Крошка-головёшка, подрасти немножко, — дразнила Грейс.
Броди фыркнул.
Миранда, видя его полнейшую беспомощность, в отчаянии вскинула руки.
Кэти показала сестре язык, на что та мгновенно отозвалась еще более обидной дразнилкой:
— Крошка-головёшка, пореви немножко!
Но в этот момент взревел не кто иной, как Бубба. Красный как рак, он поднялся, скрестил на груди руки и одарил сестер таким взглядом, от которого засох бы и кактус.
— Так, вы двое, ну-ка, прекратите!
Девчонки сию же секунду присмирели.
— Вот это, Кэти, — нравоучительно произнес Броди, — и означает «враждовать».
Малышка почесала нос.
— Что, когда вот так дерутся и дразнятся?
— Ага.
Грейс склонила головку набок, и песочные ровные пряди упали ей на щеку.
— Так это ж все малышовые глупости.
— Ну, не скажи. К сожалению, солнышко, бывает и по-другому. — Броди опустил взгляд, выискивая глаза Миранды. — Взрослые тоже часто не знают, как им договориться.
— Как те две семьи? — уточнила Грейс. Он секунду помолчал.
Кровь молотом застучала в ушах Миранды. Она затаила дыхание, надеясь услышать чуть ли не чистосердечное признание из уст Броди.
Он оторвал от нее взгляд и медленно провел тыльной стороной ладони по верхней губе.
— Ага, совсем как те две семьи.
— А почему они враждовали, Броди? — совсем по-взрослому спросил Бубба, снова опускаясь на покрывало и взяв тарелку в руки.
— Видишь ли, вражда вообще вещь довольно странная. Она начинается из-за одного, а потом все разрастается и разрастается, пока наконец не начинает уже жить собственной жизнью, и никто не может вспомнить причины.
Не так ли он объясняет и то, что произошло между ними? — гадала Миранда. Считает ли он, что незначительная причина превзошла всякие разумные размеры? Неужели он действительно верит, что все настолько просто? Она отпихнула тарелку. Аппетит окончательно пропал.
Броди продолжал свою вымышленную легенду:
— Так случилось и у тех семей. Прошло немного времени — и никто уже не сказал бы, из-за чего они враждуют. Но все вокруг знали, что эти семьи — заклятые враги.
— О-о-о-о… — Грейс так уморительно сложила губы в колечко, что Миранда не удержалась от улыбки.
— Прошло еще немного времени, и от этих семей уже почти никого не осталось.
Бубба поправил на переносице очки.
— Потому что они прикончили друг друга, да?
— Нет, не поэтому. Просто в наших безлюдных краях принято жениться на девушках из соседних семей, но ведь они враждовали…
— И поэтому не было свадеб и не было детей, — заключил Бубба.
— Точно.
Бубба засиял.
— Они или не женились вовсе, или уезжали куда-нибудь, чтобы жениться в других краях. И наконец наступило время, когда остались только юноша из одной семьи и девушка из другой. На них-то и возлагало все свои надежды старшее поколение враждовавших семей.
— Наверное, конная тропа так сильно заросла, Миранда, просто потому, что они слишком заняты. У них ведь много работы, раз на них все возлагают надежды, — высказала предположение Грейс.
— Но это мои земли! — возразил Броди.
— Фу-ты! Значит, это ты тот юноша из…
— Как уже было сказано… — Броди произнес это чуть громче, пресекая дальнейшие расспросы, — юноша и девушка очень много работали, поскольку больше никого не осталось. В их обязанности входило также и водить скот на водопой сюда, к ручью. В один прекрасный день случилось так, что юноша и девушка привели свои стада к ручью одновременно. Ну вот, как вы думаете, что случилось, едва они увидели друг друга?
— Любовь! — Грейс стиснула ладони, прижала их к груди и притворилась, что падает в обморок.
Миранда и Кэти засмеялись.
Бубба поправил очки и заявил:
— Чепуха.
— Ага. Вот именно. Они полюбили друг друга, но точно знали, что никогда не смогут пересечь ручей, никогда не смогут быть вместе, потому что тогда семьи их проклянут. К тому же юноша и девушка понимали, что старики зависят от них, и были вынуждены подчиняться.
Бубба не шелохнулся, но поднял глаза на Миранду.
— Это значит, что у них не было никакого выхода. Абсолютно никакого, — поспешила объяснить Миранда, не дожидаясь, пока посыплются вопросы. — Что бы они ни сделали, в любом случае они не могли осуществить свою мечту, чтобы никого не обидеть.
— Да уж, похоже на то, — пробормотал Бубба.
— Точно, — на удивление спокойно отозвалась Миранда, задержав взгляд на лице Броди. — Невероятный тупик.
— Итак, у юноши и девушки не было выхода. Конец. — Грейс закатила к небу глаза и надула щечки. — Какая дурацкая история.
— Ага, ты абсолютно права, Грейс, детка. — Броди дотянулся до шляпы, которую перед тем отбросил в сторону, и нахлобучил ее Грейс на голову, как будто в качестве приза за сообразительность. — Если двое людей, которые по-настоящему любят друг друга, позволяют какой-то там древней вражде стать у них на пути и не пытаются найти выход — тогда это действительно дурацкая история.
Слишком мало, слишком поздно, едва не вырвалось у Миранды. Он изменит слишком мало, а она будет ждать и ждать, пока не станет слишком поздно. И тогда жизнь обоих будет разрушена. Уж лучше каждому пойти своим путем, чем упорно держаться друг за друга — до бесславного конца.
— Значит, они все-таки нашли выход? — Бубба обращался к Броди, но при этом грозно сдвинул брови на Грейс, забавлявшуюся с черной шляпой Броди, пожалованной лично ей.
— Не сразу, конечно. — Броди, словно получив способность читать тайные мысли, протянул руку — и шляпа перекочевала от Грейс на голову Буббы.
Мальчуган расплылся в горделивой ухмылке, и Броди ответил ему такой же.
От этого зрелища у Миранды в груди разлилась горячая волна. Перед ней был совсем не тот бесчувственный мужлан, которого она знала прежде. Он стал… любящим отцом.
Она едва сдержала затуманившие взор слезы. Мысль о том, что Броди из ковбоя с непробиваемой, как
