Она молча пошла за ним. Напоследок она хотела почувствовать его прикосновение. Раз это будет их последним танцем, последним объятием.
Рис не сводил с нее глаз, пока они грациозно кружились по залу, и вскоре Энн забыла обо всем. Забыла о других танцующих, забыла о Лиллиан и Саймоне, забыла даже о шантажисте. Существовали только Рис и она…
Однако музыка кончилась слишком быстро, и Энн вернулась к реальности.
— Я…
Рис поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.
— Я знаю. А теперь иди, побудь с Лиллиан. Тебе может понадобиться ее поддержка.
Слезы обожгли ей глаза.
— Будь осторожен, — прошептала Энн, отходя от мужа.
Кивнув, он исчез в толпе.
— Ты готов? — спросил Саймон, когда они задержались у двери салона.
— У нас больше нет выбора, не так ли?
Саймон поднял бровь.
— Выбор есть всегда, мой друг.
— Ты считаешь мой план безрассудством?
— Возможно. — Брат пожал плечами. — А может, это действительно единственный путь спасти всех нас? Полагаю, мы так или иначе скоро узнаем.
Саймон открыл дверь в салон, где было пусто, холодно и темно. Рис помедлил, давая глазам привыкнуть к темноте.
— Уоррен? — позвал Саймон. — Ты здесь?
Чиркнул кремень, неожиданно зажглась лампа, и в ее разгорающемся свете к ним заковылял Ксавье Уоррен. Он с торжеством, даже с примесью безумного ликования смотрел на братьев.
— Вы опаздываете. — Уоррен постучал по часам на столе. — Возможно, вы будете за это наказаны.
— Что еще ты Можешь нам сделать? Разве не достаточно прежних угроз? — презрительно фыркнул Рис.
— Я могу кое-что придумать, — с неприятной улыбкой ответил шантажист. — Твоя жена красивая женщина, Уэверли.
— Не смей говорить о моей жене.
— Почему нет? — Уоррен усмехнулся. — Она может принять в этом участие. Это всегда было любимой игрой вашего отца, думаю, она подойдет и мне.
Рис бросил яростный взгляд на подлого субъекта. Уоррен убивал, воровал, угрожал, делал, что было в его силах, чтобы причинить боль другим, и все это из-за жадности.
— А знаешь, я думаю, что получу от этого даже большее удовольствие, чем предполагал, — сказал Рис.
— Удовольствие? — спросил Уоррен, отступая. — О чем ты?
Рис размахнулся и одним ударом сбил негодяя с ног. Прижав его к полу, он стал обшаривать его в поисках пистолета. Как только он нащупал его, Саймон распахнул дверь и впустил в салон трех мужчин в полицейской форме и с оружием в руках.
— В чем дело! — пронзительно закричал Уоррен, испуганно уставившись на вошедших.
Рис вытащил его пистолет, отбросил в сторону и поднялся.
Схватив Уоррена за лацканы сюртука, он толкнул его к мужчинам.
— Итак, джентльмены, — сказал Рис, обращаясь к полицейским, которых они с Саймоном просили вчера приехать. — Кажется, наши сведения были точными. Представляю вам мистера Ксавье Уоррена, государственного преступника. Думаю, вы уже давно его разыскиваете.
Пока двое из них держали Уоррена, третий достал портрет преступника, сличил с задержанным и кивнул:
— Похоже, это он. Мистер Уоррен, вы арестованы за государственную измену, убийства и другие преступления. Список ваших подвигов настолько длинный, что его оглашение потребует много времени.
Лицо Уоррена скривилось.
— Нет. Вы! — Он с ненавистью взглянул на Риса и Саймона и попытался освободиться. — Вы идиоты! Думаете, это что-то меняет? Я уничтожу вас и всех остальных. У меня есть доказательства!
Рис поднял бровь.
— Не понимаю, о чем вы говорите, мистер… Уоррен, не так ли? Вы государственный преступник, и я рад, что способствовал вашему задержанию и передаче вас в руки правосудия. Джентльмены, не могли бы вы увести его отсюда, пока он не испортил прием графа Ритсдейла?
— Конечно, ваша светлость, — ответил старший полицейский и слегка поклонился. — Благодарим вас обоих за помощь в этом деле.
Они поволокли воющего Уоррена из комнаты. Саймон и Рис, взглянув друг на друга, последовали за ними в бальный зал. Едва они вошли, все звуки смолкли. Гости с любопытством уставились на полицейских и их извивающуюся жертву.
Граф Ритсдейл быстро направился к ним. Рис почувствовал раскаяние, вспомнив, как насмехался над Ритсдейлом, когда они были мальчиками, но тут же отбросил эти мысли и сосредоточился на предстоящем деле. Если он переживет этот момент, то сможет все исправить.
— Что это значит? — процедил граф, переводя взгляд с Саймона и Риса на полицейских. — Кто этот человек?
— Государственный преступник, милорд. — Один из полицейских коротко поклонился.
— В моем доме? — Ритсдейл с нескрываемым отвращением посмотрел на Уоррена.
— Да, сэр. Без сомнения замышлял что-то ужасное. Но герцог Биллингем и герцог Уэверли помогли нам его задержать. — Полицейский сделал поклон в их сторону.
— Они негодяи! — завопил Уоррен. — Они только прикрывают собственные зады! — Ему удалось вырвать одну руку, и он указал на толпу. — Думаете, вы знаете этих людей? По-вашему, это образцы благородства и добродетели?
Полицейские опять схватили Уоррена, однако это его не остановило.
— Герцог Биллингем, отец этого человека, — кивнул он в сторону Саймона. — Герцог не был святым, каким вы его представляете. Он переспал с половиной женщин из высшего общества.
— Не забывайся, ты! — грубо сказал полицейский, державший Уоррена, когда толпа дружно ахнула, потрясенная его словами.
— Вы не можете меня остановить! — крикнул Уоррен, нагло улыбаясь Рису и Саймону. — Могли, но теперь уже нет. — Он кивнул на Риса. — Его мать раздвигала ноги для Биллингема. Исполненный самомнения герцог Уэверли всего лишь ублюдок отца его друга. Он не лучше большинства воров- карманников с Бонд-стрит. Помните это, когда смотрите на него.
В толпе начали перешептываться.
Но Рис игнорировал толпу, он смотрел на Ксавье Уоррена, сосредоточившись на том, что должен сделать. Потому что настало время. Теперь все зависело от этого.
Он медленно шагнул вперед, остановился в нескольких дюймах от Уоррена и с презрением оглядел его. Он снова был прежним герцогом, с теми же мыслями, поведением и тоном превосходства.
— О чем ты тут говоришь? — спросил он с презрительной ухмылкой, достойной принца. — Я сын герцога Уэверли. Как ты посмел оскорбить мою мать? Я живьем сдеру с тебя шкуру за гнусные обвинения!
Уоррен смотрел на него расширившимися глазами.
— У меня есть доказательства!
— Правда? — с внешним спокойствием осведомился Рис. — Тогда предъяви их, мы все горим желанием их увидеть.
Уоррен моргнул.
