дает мне приличную затрещину.
— Ай! — стараюсь уклониться от маминых атак — Да ты что, с ума сошла! Зачем руки распускаешь?!
— Я тебе покажу, как я с ума сошла! Я тебе покажу, кто руки распускает — атакует мама с новой силой — С утра до ночи с отцом пашем, чтобы вас обеспечивать, а он по бутылочке пива. А разит — как от свиньи подзаборной! Хорошо, папы еще дома нет, а то он бы тебе задал хорошую порку. Что я, дура по-твоему что ли? Да там как минимум — ящик. И не пива. Вот же хамло — так хамло… По бутылочке пива… Да как тебе вообще совести хватило так домой явиться!
— Ма, ну все хватит — скулю я — Ну выпили, бывает. Я в туалет хочу.
Уворачиваюсь от маминых затрещин, бегу в туалет, закрываюсь, становлюсь на корточки и начинаю тошнить. Льется какая-то кислая красная жижа. Еды уже нет, только отрава всякая. Вино, наверное. Так плохо, что сейчас внутренности уже польются.
— Тебе там плохо, что ли? — стучится в дверь мама.
— Нормально все — глухо отвечаю — Отравился чем-то.
— Знаю я, чем ты отравился. Подожди, сейчас угля принесу.
Мама приносит шесть таблеток черного угля. Он приятно пузырится на языке и всасывается в мой истощенный желудок. Вбирает в себя всю гниль. Запиваю водой.
— Пей больше воды, надо очистить организм — говорит она.
Пью большими глотками. Чистая, свежая вода. Чувствую, как желудок наполняется водой. Ужасно болит голова. Одной рукой держусь за стенку, другой — за унитаз.
— Зачем же ты так… — грустно говорит мама и гладит меня по голове.
Молчу, просто пью воду, проглатываю все шесть таблеток, умываюсь под краном и иду в комнату. Хочется спать. Закрываю дверь.
— Мам, он что, опять напился? — слышу голос брата из-за двери. Вот же поганец мелкий!
Засыпаю… Комната расплывается в сером тумане…
ГЛАВА 8
Я вернулся из школы, пообедал и сел делать уроки. В этот раз была геометрия. Я безуспешно пытался найти площадь какой-то кривулины, зажатой между трапецией и треугольником. Обычно задавали от шести до девяти номеров из учебника и парочку со звездочкой. Для тех, кто соображает лучше других. В моем классе таких умников не было, так что номера со звездочкой никто не делал, все списывали из решебника. С двумя звездочками — тем более.
Геометрия мне нравилась, а я ей — нет. Ничего не получалось, я не понимал, куда подставлять все эти формулы. Фигуры в тетрадке все время выходили какие-то неровные, и приходилось перерисовывать их снова и снова. Наверное, у меня просто кривые руки.
Я старался, в конце девятого класса намечался экзамен по геометрии, по итогам которого распределяли классы по профилям. Я хотел попасть в класс получше. Химический или математический. А оттуда и до университета недалеко. Во всяком случае, так твердили родители. Не то чтобы я им особо верил, но все-таки.
Многие пацаны уже перестали ходить в школу. Собирались в училище после девятого. Рядом с нашим микрорайоном, прямо через дорогу, было два училища: мясомолочное и автодорожное. Несколько знакомых парней уже учились там и говорили, что нормально. Мне в училище не хотелось. Слишком близко от дома, непонятно что потом делать, да и само слово “университет” звучит куда круче. Там, наверное, сложно, но коров доить и чинить машины я не собирался.
Площадь фигуры все не искалась. Я посмотрел в окно и нарисовал трапецию еще раз. Рассек треугольником, попытался применить теорему синусов. Что-то схитрил походу, и получилось два корня из трех. Заглянул в ответы, там четыре корня из трех. Я очевидно на верном пути.
В комнату зашел брат.
— Что делаешь? — спросил он.
— Уроки — ответил я.
— Какие уроки? — еще раз спросил он.
— Геометрию решаю — не поворачивая головы, ответил я.
— Нафига?
— Надо. Экзамен скоро, сдать хочу.
— А в решебнике нету этого номера?
— Нету.
— Сложная геометрия?
— Очень сложная. Тебе точно не под силу.
— А тебе?
— Не знаю, сейчас посмотрим.
Брат еще покрутился пару минут по комнате и вышел в коридор.
— Ты хотел чего-то? — спросил я.
— Да нет, просто так зашел — ответил он.
— А у вас там, что в школе сегодня было? — спросил я.
— Природоведение. Животных изучаем. И почву всякую.
— И какие животные тебе нравится?
— Никакие.
— А собаки?
— Собаки нравятся. Только мы их не проходим.
— А что проходите?
— В основном хорьков всяких и бурундуков. Вот, недавно еще про лося было.
— И что там про лося?
— Ну, типа, он очень большой и соль любит.
— Что любит?
— Соль. Ему охотники соль на пеньках оставляют, а он потом приходит и слизывает ее языком.
— Понятно. Принесешь бутерброд?
— Нет.
— Ну, принеси, тебе впадлу что-ли?
— Не впадлу. Просто не хочу быть у тебя на побегушках. Если хочешь бутерброд — встань и сам принеси.
— Че ты как лось-то?
— Сам ты лось — сказал брат и вышел из комнаты, закрыв дверь.
Я еще раз посмотрел в окно. Все стояло на месте. Песочница, трансформаторная будка, облезший забор школы. На улице было холодно, а дома скучно. Зазвонил телефон. Я взял трубку.
— Але, а Женю можно? — услышал я бас Гвоздя.
— Всех можно. Здорово, это я — ответил я.
— Что делаешь?
— Да ничего интересного. Геометрию пытаюсь сделать.
— Понятно. Гулять пойдешь?
— Не знаю. Наверное. Дома скучно сидеть. А ты пойдешь?
— Ага. Выходи во двор. Тут одна тема намечается.
— Что за тема?
— Не по телефону. Выходи во двор, там все расскажу.
— Давай, я тогда у компов буду минут через пять.
— Давай.
Я обрадовался, хоть какое-то движение. Учебник с нерешенной геометрией можно закрывать. Тем
