Слышу я, моей соседкиДнем и ночью, за стеной,Раздается смех веселый,Плачет голос молодой —За моей стеной бездушнойЧью-то душу слышу я,В струнных звуках чье-то сердцеДолетает до меня.За стеной поющий голос —Дух незримый, но живой,Потому что и без двериПроникает в угол мой,Потому что и без словаМожет мне в ночной тишиНа призыв звучать отзывом,Быть душою для души.<1865>
Ночной костер зимой у перелеска,Бог весть кем запален, пылает на бугре,Вокруг него, полны таинственного блеска,Деревья в хрусталях и белом серебре;К нему в глухую ночь и запоздалый пешийПодсядет, и с сумой приляжет нищий брат,И богомолец, и, быть может, даже леший;Но мимо пролетит кто счастием богат.К его щеке горячими губамиПрильнула милая, — на что им твой костер!Их поцелуй обвеян полуснами,Их кони мчат, минуя косогор,Кибитка их в сугробе не увязнет,Дорога лоснится, полозьев след визжит,За ними эхо по лесу летит,То издали им жалобно звенит,То звонким лепетом их колокольчик дразнит.Так и к тебе, задумчивый поэт,К огню, что ты сберег на склоне бурных лет,Счастливец не придет. Огонь под сединамиНе греет юности, летящей с бубенцамиНа тройке ухарской, в тот теплый уголок,Где ждет ее к столу кутил живой кружок Иль полог, затканный цветами.Но я — я бедный пешеход,Один шагаю я, никто меня не ждет…Глухая ночь меня застигла,Морозной мглы сверкающие иглаОткрытое лицо мое язвят;Где б ни горел огонь, иду к нему, и рад —Рад верить, что моя пустыня не безлюдна,Когда по ней кой-где огни еще горят…………………………………………………………1865
Господа! я нынче все бранить готов —Я не в духе — и не в духе потому,Что один из самых злых моих враговИз-за фразы осужден идти в тюрьму…Признаюсь вам, не из нежности пустойЧуть не плачу я, — а просто потому,Что подавлена проклятою тюрьмойВся вражда во мне, кипевшая к нему.Он язвил меня и в прозе, и в стихах;
