меня вполне устраивало, хотя в принципе твердолобых и прямолинейных я не люблю. Для осуществления плана нужно было непременно попасть на оружейные склады, причем без свидетелей, а со своими ребятами, которые тоже будут на постах, всегда можно договориться.
Посылать в наряд меня, естественно, было нельзя. Я все еще находился в распоряжении следователя. Поэтому Сом, зачитывая распределение наряда, лишь выразительно поглядел на стоящего в строю Иванцова. Уж он бы с большим удовольствием сунул этого разгильдяя куда-нибудь на кухню!
Перед отбоем я попросил дневального разбудить меня пораньше и уже к пяти утра был в карауле. Лейтенант Наливайко в это время отсыпал положенные ему четыре часа, что облегчало задачу. За начальника караула оставался сержант Зарубин, к которому я и подъехал на белой кобыле. Он прекрасно знал о моей роли в расследовании дела Вышневца, а тут я предупредил, что доверяю ему великую тайну, о которой никто из посторонних знать не должен.
— Ты, случайно, не в курсе, где хранится отбракованное оружие? — спросил я.
— Вроде на самом дальнем складе, отозвался Зарубин. — А тебе оно зачем? Старых железок не видал, что ли?
В ответе на этот вопрос как раз и крылась мысль, не дававшая мне последние дни покоя. Услышав о выбраковке оружия, я подумал: откуда оно взялось? Десантные войска всегда снабжались оружием в первую очередь. Так повелось еще с командующего — легендарного генерала Маргелова, человека в армии весьма авторитетного. Это он добился, чтобы крылатая пехота получала все лучшее. С тех давних пор ничего не изменилось, а раз так, то невольно возникает вопрос: не списывают ли под предлогом изношенности то, что еще может долго и надежно служить? Ведь негодное якобы оружие не подлежит строгому учету, и его с помощью нехитрых махинаций можно продавать кому угодно…
Зарубин, когда я высказал свою догадку, оторопел.
— Не может быть, Иванцов! — воскликнул он, пригладив пятерней жесткие, как щетина, волосы.
— Чем черт не шутит, когда Бог спит, — ответил я. — Давай проверим.
Согласился Зарубин не очень охотно. За такое, если выплывет, по голове не погладят. Но, подумав, поставил условие лично присутствовать при осмотре.
— Да тебя одного часовой без разводящего все равно к объекту не подпустит, — добавил он с усмешкой.
Круглое некрасивое лицо его в тот момент показалось мне очень даже симпатичным. Сержант взял автомат, и мы бодро зашагали к дальнему хранилищу. На посту стоял Арончик. Увидев меня рядом с Зарубиным, удивился.
— Тебя, Костя, как сюда занесло? — спросил он.
— Не твоего ума дело, — оборвал часового Зарубин. — Следи получше за объектом…
Оружие лежало в ящиках, аккуратно сложенных в четыре штабеля. Подумалось: «Сколько же надо набрать брака, чтобы сложить такую пирамиду…» Ящики были заколочены, и я попросил Зарубина вскрыть один штык-ножом.
— Ох и попадет нам, Иванцов, — вздохнул сержант, но просьбу выполнил.
Когда мы наконец приподняли крышку ящика, открылся ровный ряд автоматов, поблескивающих свежей смазкой. Я взял один, передернул затвор, спустил курок — оружие работало отменно. Заглянул в ствол: нарезки были ровные, без раковин в металле.
— А ну, дай мне свой рожок, — попросил я у потрясенного Зарубина. — Да не бойся, стрелять не собираюсь.
Он неохотно протянул магазин, который я вставил в автомат. Загнав патрон, убедился, что все детали работали четко и почти бесшумно, без каких-либо сбоев… Просмотрели еще несколько ящиков и убедились, что они полны таким же новеньким оружием.
— Оно же совсем исправное, — прошептал Зарубин.
— Точно! Никаких изъянов! — воскликнул Лева, подошедший сзади.
— Марш на пост, Арончик! — прикрикнул сержант и вопросительно поглядел на меня. — Кончай проверку, сейчас же бежим и доложим по команде, чтобы приняли меры.
Но тут уж я, войдя в роль следователя, сообразил: поднимать шум не следует. Столбун может сказать, будто солдаты перепутали ящики при штабелевке. Но главное даже не в этом. Важно узнать, куда это оружие направят, в чьи руки оно попадет. Установить, как сказал бы Шелест, каналы сбыта.
— Шуметь по этому поводу не будем, — остановил я разошедшегося сержанта. — Наоборот, никому ни слова, ни звука. К тебе, Лева, это тоже относится.
— Понимаю, Костя, — согласился Арончик.
— А я ни черта не соображаю, — возразил Зарубин и, чтобы восстановить свой престиж, снова накинулся на подчиненного за то, что тот покинул пост.
— Погоди, — остановил я сержанта. — Сначала наведем прежний порядок. Никакой хрен не должен догадаться, что тут рылись.
Зарубин на сей раз быстро уяснил мою правоту и без возражений принялся за дело. Втроем мы поставили ящики на место, забили гвозди и даже подмели вокруг штабелей.
— Пошли, — подтолкнул я Зарубина, — а то лейтенант Наливайко проснется и тебя хватится.
— Так я скажу, что ходил посты проверять, — хитровато сощурился сержант и, подмигнув, уважительно пробасил: — А у тебя, Иванцов, котелок варит!
В его устах это была высшая похвала. Не скажу, что она не пришлась мне по душе.
Сразу после завтрака я бросился искать капитана Шелеста, чтобы сообщить о сногсшибательном открытии. И, конечно же, установить наблюдение за складом, за самим Столбуном, выяснить у подполковника Хомутова, по какому принципу сортируется и бракуется вооружение. Словом, начать немедленно действовать. Все это я считал крайне необходимым и, чего греха таить, радовался, представляя, как Шелест удивится находчивости помощника и поблагодарит наконец за инициативу. Короче, я был полон нетерпения и жаждал действовать.
Но, к великому разочарованию, Шелеста я не нашел. Ни в штабе, ни в батальоне, ни в столовой его не видели со вчерашнего вечера. Только в полдень случайно удалось узнать, что следователь накануне укатил по какой-то надобности в Ханкалу. Об этом сказал посыльный по штабу и, увидев мое огорченное лицо, сочувственно спросил:
— Что, очень нужен? Так воспользуйся телефоном дальней связи, пока в дежурке никого.
Минут двадцать, пока не пришел помощник дежурного, я висел на телефоне; обзвонил все знакомые отделы штаба, прокуратуру, даже особый отдел — результат нулевой. Никто не знал, где находится военный следователь капитан Шелест. Зато каждый допытывался, кто его ищет и по какой надобности. Я, обнаглев, говорил, что являюсь его помощником по расследованию дела дезертира Вышневца. Звания своего, конечно, не называл. Кто бы стал разговаривать с рядовым в портянках!
Вконец расстроенный, я вышел из штаба полка. Самостоятельно действовать капитан категорически запретил. Оставалось ждать, а это означало терять драгоценное время, которое могут использовать преступники. Теперь я был уверен: Столбун и иже с ним являются именно теми, кто торгует оружием. Но что сделаешь в одиночку…
И все-таки к вечеру после долгих раздумий решил: будь что будет. И отправился в район складов, предварительно выпросив у Сома бинокль. Старшина посмотрел на меня подозрительно, явно хотел что-то спросить, но промолчал и прибор дал.
— Автомат взять не забудь, — буркнул он, полагая, что я отправляюсь на прогулку. Расспрашивать, однако, не стал.
Формально распоряжение о ношении оружия каждым солдатом было зачитано с первого дня пребывания здесь. Как-никак война!.. Но солдаты в городке редко выполняли данное указание. Зачем, скажем, тяжелая железяка за спиной в курилке или столовой? Никто из офицеров на это внимания не обращал. Я тоже, честно говоря, не собирался брать с собой оружие, определив себе роль наблюдателя. Активно вмешиваться все равно права не было. Но как же я был потом благодарен прапорщику Сомову за то, что он приказал взять автомат!
Время смены караула еще не наступило, и это помогло осуществить замысел. Тем более у дальнего хранилища стоял все тот же Арончик. Незаметно пробравшись на объект, я свистнул три раза, что означало
