— Прошу, — показав на дверь, сказал Нахимов.
Дверь вела в коридор со множеством дверей, пройдя вслед за адмиралом я попал в отдельный кабинет, что-то вроде особого, для знати. Дорогие обои, гобелены со сценами охоты, обеденные стол, стулья, диван для отдыха. Все это создавало ощущение покоя и уюта.
— Я слушаю вас? — сказал Нахимов, проходя к дивану. Весь его вид выражал непреклонность. Видимо он настроился на то, что я собираюсь у него что-то просить. Причем, судя по подарку что-то очень трудновыполнимое. Ну что ж он отчасти был прав.
— Давайте начнем с тех слов, которые произносят все пришельцы, я родился в тысяча девятьсот одиннадцатом году. Я из другого времени. Из будущего.
Про свой родной мир, говорить я понятное дело не стал, зачем вводить адмирала в такие дебри времени.
— Позвольте. Это шутка? — грозно нахмурился собеседник.
— Да уж какая шутка. Прошу, вот доказательства.
Достав телефон, я включил его и пользуясь большим сэнсэрным экраном включил видеоролик.
— Пожалуйста, смотрите, — подал я ему в руки, аппарат. Неловко взяв задрожавшими руками розовый телефон и уставился в экран, отставив подальше руку.
Телефон я покупал второпях, ну не было тогда других в продаже, а на цвет мне было плевать с большой колокольни.
На экранчике мелькали кадры закаченных Юрой, части роликов о военной технике, но адмиралу я включил двухминутный посвященный флоту.
И судя по тому, как прикипели его глаза к экрану, он проникся красотой показанного эсминца. Вот он выпустил противокорабельные ракеты, показали матросов, шустро скатывающихся по трапу, занимающих свои места согласно боевому расписанию, и ролик кончился.
— Это все, — сказал я, вынимая аппарат из его рук, и сразу выключая.
Минут пять адмирал был в прострации, но потом его прорвало. Теперь было понятно, почему профессор назвал его 'боцманом в адмиральском мундире'. Судя по той брани, которой я не понимал даже половины, он так приходил в себя. Я его прекрасно понимал, сам так делал не раз, поэтому откинувшись и положив одну руку на спинку, закинул ногу на ногу, стал ждать, когда Нахимов выговорится.
Рядом с диваном висел золоченного цвета шнурок с кисточкой, накрутив его на палец я лениво дернул шнурок.
— Чего изволите? — спросил кто-то, заставив меня вздрогнуть.
Обернувшись, я увидел у открытой двери слугу.
— Выпить чего-нибудь легкого, — сказал я.
Адмирал уже пришел в себя, и тоже откинувшись на спинку дивана, о чем-то думал.
Когда слуга вышел, он спросил:
— Откуда вы?
— Вы про время или страну?
— Про все!
— А вот это извините, я сказать не могу. Только Его Императорскому Величеству. Могу только сказать что мы русские, из России. Время тысяча девятьсот сорок первый.
— Потомки… пришли вы ко мне не просто так. Что вы хотите?
— Встретиться с Императором.
— Но для этого же есть секретариат, — недоуменно сказал адмирал.
— Это конечно так, но по мы из будущего, и все шпионы, которые работают в близи Императора нам известны. Поэтому были вынуждены обратиться только через вас для прямой встречи.
— Почему именно я?
— Герой Крымской войны, не может предать… — сказал было я, но был прерван открывающейся дверью. В кабинет въехала тележка, которую вкатил слуга. Быстро расставив на столике у дивана пару бутылок красного вина, и несколько тарелок с салатиками и фруктами.
— Можете быть свободны, — нетерпеливо приказал адмирал, и как только слуга вышел спросил: — Герой войны? Крымской?
— Как много вопросов и как мало ответов, — улыбнулся я, но ответил, на требовательный взгляд адмирала, взяв один из бокалов и протягивая его адмиралу: — Крымская война тысяча восемьсот пятьдесят третий-тысяча восемьсот пятьдесят шестой, или Восточная война — война между Российской империей и коалицией в составе Британской, Французской, Османской империй и Сардинского королевства. Боевые действия разворачивались на Кавказe, в Дунайских княжествах, на Балтийском, Черном, Белом и Баренцевом морях, а также на Камчатке. Наибольшего напряжения они достигли в Крыму… э-э-э, — завис я, так как дальше просто прочитать не успел. Поездка от дома была быстрой, да и трясло там не милосердно.
— И это все?
— Что успел прочитать то и рассказал. Вот здесь полный рассказ, правда я сам с трудом разбираю что тут написано, — сказал я и встав, стал расстегивать мундир. Достав тоненькую стопку бумаг, я отдал ее в жадные руки Нахимова, который немедленно углубился в чтение.
— Тут краткая история Крымской войны, и ваша биография, — сказал я застегиваясь.
Почти на полчаса застыл над бумагами Нахимов.
— Господин адмирал. Павел Степанович… время! — постучал я по наручным часам, чем заинтересовал адмирала, на миг оторвавшегося от чтения.
— Я вас слушаю, Александр Геннадьевич, — с трудом отложив бумаги в сторону, сказал адмирал.
— Я бы хотел сказать, что не стоит оставлять гостей на столь долгое время. Основная просьба для вас это ЗАВТРА устроить личную встречу с Императором, но что бы это происходило без лишних ушей.
— Хорошо я сделаю это. Как раз на завтра мне назначена аудиенция у Государя, он попросил задержаться после награждения. Так что завтра я его увижу и передам личную просьбу, без лишних глаз.
— Хорошо. Но вот бумаги я вынужден забрать, если они попадут не в те руки, вы понимаете, что будет?
— Да я понимаю, но нельзя ли?..
— Павел Степанович, вы узнаете все что нужно, по разрешению императора, я вам и так был вынужден показать лишнее. Вот листок тут записан мой адрес. Поверьте, нам крайне важно встретиться с ним как можно быстрее.
— Хорошо. Я подъеду к вам сразу после встречи с Государем, — сказал Нахимов после того как прочитал адрес.
Вернувшись обратно на банкет, где уже обеспокоились долгой пропажей адмирала.
Подойдя к жене, я извинившись перед дамами, спас ее от общения с ними.
— Кушать хочешь? — спросил я ее.
— Ты издеваешься? Как все прошло? — так же тихо спросила она меня.
— Договорились. Завтра адмирал поговорит с Государем, самое сложное это ждать. Солнышко я проголодался… смотри какая курочка на том блюде.
— Желудок бесчувственный.
Немного утолив голод, мы подошли к адмиралу и учтиво поклонившись, сообщили, что удаляемся с этого замечательного праздника.
— Надеюсь, мы еще свидимся, — ответил он, так же поклонившись.
— Фу-х, все домой, — велел я Демьяну, залезая в пролетку.
Минут за тридцать мы долетели до закрытых ворот моего дома.
— Отворяй, его сиятельство приехали, — тут же заорал Демьян.
Бородатый охранник, видимо один из нанятых сегодня внимательно нас осмотрел и, убедившись, что действительно свои, отворил ворота.
— Молодец, — похвалил его, когда проезжал мимо. Надо будет познакомиться со всеми бывшими солдатами.
