и сама-то опасалась заглядывать, Джиллиан с самого начала знала, что это как-то связано с ее отчимом.
Очнувшись от секундного шока, она даже удивилась, что находится здесь, на веранде в обществе Сина, а не в своей желтой спальне в доме Стефана на Ближнем Востоке.
— Нет, — ответила она. Джиллиан твердо решила, что это единственный ответ, которого он от нее добьется.
— Не «нет», а «да», — ответил Син все тем же мягким тоном. — Мне нужен Уайс, и я получу его.
Грудь сдавило, как раскаленным обручем, в ушах зашумело. Джиллиан медленно откинулась на спинку стула.
— И вы думаете, что, когда он узнает, что вы меня похитили, он явится сюда за мной?
— Вот именно.
— Ошибаетесь.
Джиллиан молила Бога, чтобы это так и было на самом деле.
Синклер покачал головой.
— Не думаю. Более того, насколько я знаю, вы — единственный человек, ради которого он может постараться.
Он отвел взгляд и улыбнулся высокой, немолодой женщине, которая вошла в комнату. За ней шел молодой человек, который катил на тележке их ужин.
— Спасибо, Жаклин, что приготовила нам поесть так быстро.
— Да что вы, разве это трудно! — улыбнулась она.
— Жаклин, это Джиллиан Уайс. Она поживет у нас некоторое время.
Жаклин отступила назад, в то время как молодой человек сноровисто принялся накрывать на стол.
— Добрый вечер, мисс Уайс.
Хорошие манеры, которые привила Джиллиан ее матушка, оказались настолько сильны, что она даже сейчас машинально кивнула и улыбнулась.
— А юный помощник Жаклин — это ее племянник, Клэй.
Джиллиан уставилась невидящим взглядом на поставленную перед ней тарелку. Она чувствовала, что сейчас у нее начнется истерика. Смешно! Син, изображая радушного хозяина, представляет их друг другу, как будто она зашла к нему в гости на чай! А ведь Жаклин и Клэй наверняка знают, что ее держат здесь против ее воли! Джиллиан взяла в руку нож, лежащий рядом с тарелкой. Что это за люди, если они могут вот так спокойно, без вопросов, подавать ужин женщине, которую держит в плену их хозяин?
— А как долго пробудет у нас мисс Уайс? — спросила Жаклин у Сина, видимо, решив, что у Джиллиан она ответа не добьется.
— Пока не знаю, — ответил Синклер. — Но, думаю, не очень долго.
Джиллиан не возмутило то, что они говорят о ней, как будто ее здесь нет. Ей и без того было на что сердиться. Она отсутствующе смотрела на нож, водя пальцем по тупому лезвию. Узнав, зачем ее сюда привезли, она забыла обо всем, и в голове у нее осталась только одна мысль: «Нельзя допустить, чтобы Стефан явился сюда за мной! Надо бежать!»
— Спасибо, — сказал Син вслед Жаклин и Клэю. — Что же вы, Джиллиан? Кушайте!
Она медленно вернулась к реальности и осознала, что они с Сином снова остались одни. Джиллиан аккуратно положила нож на место. Даже если бы он и был острым, толку от этого было бы мало.
— Он не приедет, — тихо сказала она. — Стефан уже много лет не покидал Ближнего Востока.
Ей надо было твердо стоять на этом до конца. Только благодаря этому Джиллиан и удалось не вспомнить о нем, когда она пыталась сообразить, зачем ее похитили.
— Ну, еще бы! Зачем бы ему оттуда уезжать, если вы и так регулярно его навещаете? А вот когда он узнает, что вас похитили, ваш отчим непременно явится сюда. Насколько нам известно, он вас нежно любит.
— А я вам говорю, что он не приедет! — более резко, чем собиралась, сказала Джиллиан. — Он считает, что это опасно.
— Ну разумеется! Но я думаю, что, если Стефан Уайс узнает, что речь идет о жизни его любимой падчерицы, он пренебрежет опасностью.
Джиллиан покачала головой. Ей больше всего хотелось убедить Сина, что он не прав.
— Моя… моя мама… Она тяжело больна…
— Я знаю. Мне очень жаль.
В его голосе не было ни капли искренности. Джиллиан отвернулась. Веранда, где они сидели, была огромной, и за окнами открывалась обширная панорама, но сейчас был вечер, и, хотя в саду горели фонари, над островом висела тьма. У Джиллиан возникло такое ощущение, словно стены и ночная темнота смыкаются над ней, давят ее. Она чувствовала приближение истерического припадка.
— Папа! Папа!
Джиллиан вздрогнула.
В комнату вбежала маленькая девочка — белокурая, пухленькая, с босыми ножками. Она бросилась прямо к Сину.
Синклер легко поднял ее на колени и поцеловал в макушку.
— А почему это ты еще не спишь? А, Лили? Перемена в его голосе была разительной. Да и этот ребенок…
Девочка, похожая на ангелочка, одетая в пышную ночную рубашку в цветочек, капризно выпятила нижнюю губку.
— А почему ты не пришел уложить меня в кроватку?
— Но ведь мы же с тобой договорились. Сегодня тебя уложит Рена, а завтра мы с тобой придумаем что-нибудь необыкновенное. Помнишь?
— Не-а! — пропела девочка и устроилась на коленях у отца поудобнее, положив головку ему на руку, словно на подушку.
В мягких детских волосиках виднелась серебристая прядь, такая же, как у отца. И глаза у нее были такие же зеленые.
— Здрасьте, — робко сказала она, заметив наконец Джиллиан.
Джиллиан не смогла бы ответить, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Этот ребенок в такой обстановке, смахивающей чуть ли не на военный лагерь, был для нее полной неожиданностью и казался ужасно неуместным. К тому же на нее странным образом подействовало то, как доверчиво устроилась девочка на руках у человека, который так хладнокровно похитил ее, Джиллиан.
— Джиллиан! — в голосе Сина звучало предостережение. — Это моя дочь, Лили. Лили, это мисс Уайс. Она поживет у нас в гостях некоторое время.
Он боялся, что Джиллиан напугает его дочку. Но он зря беспокоился. Джиллиан и слова сказать не могла, словно эта странная картина лишила ее дара речи.
— А она будет играть со мной? — спросила Лили.
— Нет. Мисс Уайс будет слишком занята. Зато я буду. Но только в том случае, если ты немедленно отправишься к себе в кровать.
Он протянул руку к телефону, стоящему позади него, и набрал номер.
— Рена, — сказал он. — Лили со мной, на веранде. Ты не могла бы забрать ее? Спасибо.
Он повесил трубку и посмотрел на дочь.
— Ах ты, маленькая плутовка!
— Я плутовка! — хихикнула девочка. Она лукаво и даже кокетливо посмотрела на отца снизу вверх.
Значит, Синклер — заботливый отец и очень любит свою дочь. Ну и что это дает Джиллиан? Да почти что ничего. Даже самые свирепые хищники заботятся о своих детенышах, однако это не делает их менее опасными. Син — враг. «Правда, довольно привлекательный враг», — нехотя призналась себе Джиллиан, наблюдая за тем, как смягчилось лицо Синклера, когда он говорил с дочерью, но тем не менее все же враг.
— Сейчас за тобой придет Рена, — сказал Син. — Если ты будешь хорошей девочкой, я приду
