Что он здесь делает?
— Нет, — спокойно, не улыбаясь, согласился Фредерик, с надменным вниманием оценивая ее, — Я — это я.
Он уселся в кресло возле нее и положил ногу на ногу. Марианна отчаянно не хотела его разглядывать, но не могла отвести глаз.
Фред возмужал — время нарисовало крошечные морщинки в уголках глаз и рта, усилило резкость, почти суровость черт. Однако Марианна не могла не заметить, что время не в силах изменить магической притягательности, устрашающей сексуальности его глубокого, сильного, печального взгляда.
— Извини, что разглядываю тебя, — сказала Марианна, — но я все еще не могу поверить, что передо мной сидишь именно ты. — Она робко улыбнулась; улыбка наткнулась на непроницаемую стену отчужденности.
— Я сожалею о твоем отце, — резко сказал он, отводя взгляд. — Боюсь, что эти новости дошли до меня немного поздно.
— Спасибо. Это несчастный случай. — Изрекать банальности было легче. Скрывая боль, Марианна научилась находить нужные ответы на вежливые соболезнования соседей и прочих людей в городке.
— И конечно, я сожалею о Стивене.
— Спасибо.
— Что, жизнь преподнесла сюрприз?
Марианна пожала плечами, нервно теребя пальцами шерстяную юбку.
— Машина вышла из-под контроля. По противоположной стороне ехал грузовик. Стив погиб на месте, а папа… — Марианна остановилась и глубоко вздохнула, успокаиваясь, — папа умер в машине «скорой помощи».
— Как твоя мать? Справляется с этим?
— Зачем ты приехал? — Спрашивать всегда легче, чем отвечать, — это помогало сохранить контроль над чувствами.
Фред холодно улыбнулся, и Марианна заметила неприязнь и презрение, притаившиеся за маской напускной любезности.
— Тогда мы не смогли закончить наш разговор, да, Марианна? Несколько лет, а точнее, четыре года назад мы так и не выяснили кое-чего.
— Да. Я помню. Ты убежал из города без оглядки, Фред.
Ее сердце билось еще неровно. Было такое ощущение, что она проваливается в безумный, бессмысленный мир, как Алиса в Зазеркалье. Надо только ущипнуть себя, и все сразу исчезнет. Марианна впилась ногтями в ладонь, но все осталось по-прежнему. Кроме того, напряженное безмолвие между ними сжимало как прессом ее легкие, затрудняя дыхание.
Фред пожал плечами.
— Я всегда знал, что вернусь, когда придет время.
— А почему ты решил, что это время пришло?
— Потому что я собираюсь купить компанию твоего отца.
— Ты?! — Марианна вытаращила глаза в немом изумлении. — Но мистер Добсон сказал… Он сказал мне…
— Что компанией интересуется мистер Бентхилл. Да. Он действительно интересуется, только от моего имени.
Марианна вскочила и принялась мерить шагами комнату. Фредерик оставался в кресле и с абсолютно непроницаемым выражением лица молча наблюдал за ней.
— Ты шутишь, — наконец выдохнула Марианна, становясь напротив него, но не слишком близко, так как что-то в нем ее смутно настораживало. Неужели этот мужчина одним только своим видом разжигал в ней давно потухшие страсти? Нет, конечно!
— Я никогда в жизни не говорил о чем-либо более серьезно.
— Но почему?
Фредерик поджал губы.
— Мне нравится, что колесо Фортуны сделало полный круг и повернулось в мою сторону.
— Это месть, да, Фред? — недоверчиво прошептала Марианна.
— О, месть — это слишком громко сказано.
— Тогда почему компания отца?
— Она мне интересна, — протянул Фредерик. В его голосе Марианна уловила нотки стальной безжалостности, которую подчеркивали твердые линии смуглого лица.
— А то обстоятельство, что этой компанией владел мой отец, ничего не значит?
— Есть немного. — Он легко пожал плечами, ни на секунду, однако, не отрывая пристального взгляда от ее глаз. — Кроме того, я начал уставать от городской жизни. Чикаго потерял свою прежнюю привлекательность. И я решил, что было бы неплохо на какое-то время поселиться здесь, где прошла юность.
— Я могу сама выбрать покупателя, — холодно заявила Марианна.
Фредерик рассмеялся.
— Неужели?
— Мистер Добсон сказал, что есть несколько предложений.
— Никаких предложений, Марианна!
— Но…
— Я — единственный покупатель. Без меня компания скоро развалится. Интересно, почему этого не произошло раньше? Если фирма разорится, она будет продана по кусочкам, и ты увидишь, как детище твоего отца идет ко дну. Ты этого хочешь?
Марианна посмотрела на него с отвращением. Он явно наслаждался этой сценой. Наслаждался ее смятением, ее беспомощностью, вынужденным унижением. Как она могла любить этого мужчину? Он же садист!
После всех этих лет и событий Марианна могла объяснить, почему она вышла замуж за Стива. Но если Фредерик стремится отомстить, ее признание только даст ему в руки лишние козыри. Этого нельзя допустить. Отец умер. Ему уже ничем не причинить боли. Но ее мать жива, тяжело больна, ранима и уязвима в данный момент, когда судьба нанесла роковой удар.
Кроме того, и Марианна не могла не признать этого, Фред Галли, которого она знала, мужчина, который много лет назад был любим ею и заставлял ее чувствовать себя счастливой, ушел. Исчез. Испарился. Перед ней был совсем другой человек. Кто-то, кого она не знала, не помнила, не понимала.
— Какую выгоду ты получишь из всего этого, Фредерик? — медленно спросила она.
— Огромное удовлетворение, — ответил он, скривив губы.
Марианна сжала кулаки.
— За мой счет, надо полагать?
— Ты удивительно догадлива, — саркастически улыбнулся ее мучитель.
— Зачем эта война, когда мы можем…
— Стать любовниками? — Фредерик дерзко оглядел ее с ног до головы. — Заманчивая идея, — вкрадчиво промурлыкал он. — Ты все еще красивая женщина. Даже очень. Время нарисовало характер на нежном личике. Но нет, я думаю, что смогу устоять против тебя. — Он снова улыбнулся холодной, мерзкой улыбкой. Марианну так и подмывало его ударить. — Мне не нравится, что ты предлагаешь мне дружбу только потому, что теперь я достаточно богат, чтобы стать кем-то в твоих глазах.
— Ты невыносим.
От этих слов Фредерик разозлился.
— Твой брак со Стивеном Колларье едва ли можно назвать благородным жестом, Марианна. Или, возможно, это просто говорит мой крестьянский ум, упорствующий в видении мира в таких неприличных черно-белых тонах?
Марианна смотрела на него из-под ресниц. Крестьянский? Едва ли. Деревенщиной его мог называть только Стив всякий раз, когда имя Фредерика случайно возникало в разговоре.
Сидя здесь в дорогом, отлично сшитом на заказ костюме, итальянец выглядел именно таким, каким
