— Оставайтесь здесь, — посоветовал Таррант. — Кэслмейн более или менее в безопасности, а все новости я буду вам сообщать.
— Если Локк позволит нам выслушивать их, — угрюмо заметила Эмер.
— Не сердитесь на него, — попросил Таррант. — Он человек добрый и хороший. И одинокий — его сыновья уже отправились на войну. Ему придется по душе ваше общество.
Девушки переглянулись.
— Но если он не пустит нас на ярмарку… — начала Ребекка.
Таррант рассмеялся:
— С какой стати? Но я не понимаю, почему это так важно для вас.
— Это долгая история.
— Тогда отложим ее на другой раз. Мне пора.
Он поклонился и вышел и уже прямо в коридоре начал на ходу раздавать какие-то распоряжения. Девушки пару минут посидели молча, пытаясь разобраться в происходящем, которое уже грозило отбросить зловещую тень и на их жизни. Затем они переглянулись.
— На ярмарку! — воскликнули они хором.
Выбраться из замка оказалось проще, чем они ожидали. Замковый двор сплошь заполонили люди и лошади — это отряд под предводительством Тарранта готовился к выступлению в поход. Под шумок Ребекка и Эмер просто-напросто пробрались к воротам и покинули замок. Никто не обратил внимания на двух девушек, одетых в платья служанок, и скоро они уже шли по непривычно тихим улицам города на окраину, где и разбила свои шатры ярмарка.
— Все сегодня выглядит как-то по-другому, — оглядываясь по сторонам, заметила Ребекка.
— Им стало известно о войне, — ответила Эмер. — Такие новости в кармане не утаишь.
Кэслмейн был таким мирным провинциальным городком, что мысль о войне казалась здесь просто дикой, и тем не менее атмосфера на городских улицах напоминала затишье перед летней грозой. Так или иначе, жизнь всех обитателей городка непременно должны были изменить назревающие и уже начавшиеся события.
Ребекка миновала незримую черту, за которой начинались угодья ярмарки, и почувствовала, как кровь быстрее побежала по жилам. Она взволнованно заглядывала в каждый проход между фургонами и балаганами, надеясь найти вывеску или какой-нибудь знак, по которым можно было бы определить, как пройти к шатру Санчии, но ничего подобного не видела. И все же Ребекка была уверена в том, что это та же самая ярмарка, недаром все здесь было таким похожим или даже знакомым, и только Прядущую Сновидения нигде не было видно. Ребекка самую малость подрастерялась.
На ярмарке было немного народу, да и те, что были, занимались своими делами, не обращая на двух посетительниц никакого внимания. В конце концов Ребекка решила, что пришла пора прибегнуть к посторонней помощи, и подошла к бледнолицей женщине, присевшей на облучок собственного фургона.
— Простите меня, — почему-то разнервничавшись, начала она. — Не покажете ли вы мне, как пройти к шатру Санчии?
Женщина как-то странно посмотрела на нее, но ничего не ответила, и Ребекка забеспокоилась еще сильнее.
— Прядущая Сновидения, — пояснила она.
— Санчия умерла, — сухо сказала женщина.
— Нет!
Все надежды Ребекки вновь лопнули, и мир вокруг нее преобразился. Жестокое и непригодное для жизни место. «Но почему? — в отчаянии думала она. — Ведь еще несколько дней назад она была жива! А сейчас, когда она мне так понадобилась…»
Женщина сузившимися глазами смотрела на растерявшуюся девушку.
— Тебя зовут Ребекка? — спросила она вдруг.
— Да.
— Тогда пошли со мной. — По лицу у женщины медленно расплылась улыбка. — Мы тебя ждем.
Глава 54
Не произнеся больше ни слова, женщина спрыгнула с облучка и пошла прочь. После недолгого колебания Ребекка с Эмер последовали за нею.
— А почему ты сказала, что вы меня ждете?
— Сама увидишь. Кстати, меня зовут Алеандрой. Я шлюха. — Представилась она крайне деловито, объявив о своей профессии без малейшего стыда, как, впрочем, и без ложной бравады. — Одна из девиц Санчии, — добавила она. — Санчия держала нас под своим крылом.
— Я это знаю, — пробормотала Ребекка.
Алеандра повела их куда-то в глубь лабиринта, образованного фургонами и шатрами.
— А когда она умерла? — спросила Ребекка.
— Дней семь назад. Может, восемь. Хотя кажется, будто с тех пор прошло гораздо больше времени.
— Но фургон у вас остался?
— Разумеется, — ответила Алеандра. — Мы знали, что он тебе понадобится.
— Как это?
— Скоро поймешь.
Они подошли к фургону Санчии. Выглядел он столь же жалко и неприметно, как и запомнилось Ребекке. И все же при взгляде на повозку у нее возникло странное чувство.
— Заходи, — пригласила Алеандра. — Здесь тебя никто не потревожит.
Она собралась было уйти, но Ребекка задержала ее:
— Подожди! Прошу тебя. У меня столько вопросов…
— Позже, — улыбнувшись, ответила Алеандра. — Сначала тебе ответит сама Санчия.
Сказав это, она ушла, а две девушки, проводив ее взглядами, уставились на дверцу фургона.
Все это время Эмер молчала, чувствуя себя бестолковой и невежественной; кроме того, ее одолевали воспоминания об их прошлом визите на ярмарку.
— Хочешь, чтобы я вошла туда вместе с тобой? — тихо спросила она.
— Разумеется!
Сам этот вопрос изрядно удивил Ребекку.
— В прошлый раз Санчия не захотела меня видеть, — напомнила Эмер.
— Но она же умерла!
— А ее влияние здесь еще чувствуется. И мне не хотелось бы оказаться лишней.
— Не валяй дурака! — Неуверенность, которую можно было прочесть в глазах у подруги, задела Ребекку. — Ты мне понадобишься.
— Если ты так настаиваешь…
— Еще бы, настаиваю! Мне в одиночку со всем этим не справиться.
Внезапно на Ребекку нахлынуло воспоминание — нахлынуло с такой силой, что едва не стало видением наяву.
— Восемь дней назад, — словно обращаясь к себе самой, прошептала она. — Именно тогда мне и приснилась в Гарадуне Санчия, только говорила она голосом моей матери.
«Наберись терпения, малышка. Не робей. Со временем ты поймешь».
И теперь, как и прежде, эти слова принесли Ребекке некоторое утешение.
— Надеюсь, что так, — вслух произнесла Ребекка, тогда как Эмер искоса посмотрела на нее.
«Подлинное волшебство являет себя, а истину нельзя скрыть навеки».
Ребекка называла тот сон «целительным», а теперь, когда выяснилось, что слова, сказанные во сне, были последним посланием, адресованным ей Санчией, этот сон, казалось, приобрел еще большее значение. «Теперь она стала частью Паутины».
— Ну и что, мы так и простоим здесь весь день? — немного раздраженно осведомилась Эмер. — Или все-таки войдем?
Ребекка первой поднялась по дощатым ступенькам. Открыла дверцу. В фургоне было темно и мглисто,
