— В Калифорнию.
— Надолго?
— Не представляю, — развела она руками. — Мы больше не встречаемся.
— Расстались? Когда? — спросил Фил.
Мэдди тяжело вздохнула. Почему он не оставит ее в покое?
— Мы никогда и не были вместе.
Фил чертыхнулся:
— Как это не были вместе? Он вел себя так, как будто ты — его собственность! Я так и знал, что рано или поздно подлый котяра смоется…
— Послушай, я знаю, что ты хочешь мне добра, — перебила Мэдди, вставая. — Но это тебя не касается.
— Очень даже касается, если один мой друг делает больно другому.
Мэдди так рассердилась, что слезы мгновенно отступили. Никто, кроме нее, не виноват в том, что случилось. Она хотела отношений без обязательств — она их получила.
— Рэй ни при чем, я сама отвечаю за свои поступки. — Мэдди заложила за ухо карандаш, которым записывала заказы. — Я пошла работать.
Она вернулась в зал с высоко поднятой головой, игнорируя панику, не отпускавшую с момента, как Рэй покинул ее. Она должна взять себя в руки и вернуть контроль над собственной жизнью, который добровольно ему уступила!
Конец смены прошел относительно спокойно, Мэдди даже ни разу не заплакала. Дома, в оглушающей тишине кухни, приготовила ужин и уговорила себя немного поесть. Потом решила, что горячая ванна поможет ей быстрее заснуть.
Решимость начать с чистого листа испарилась, когда она открыла шкафчик, чтобы достать ароматическую соль. На полке лежали запасная бритва Рэя и гель для бритья. Мэдди протянула руку, чтобы выбросить их в мусорное ведро, но вдруг уловила такой знакомый терпкий хвойный аромат. Ноги подкосились. Она схватилась за край раковины, чтобы не упасть. Из зеркала на нее смотрело нелестное отражение: покрасневшие веки, бледное, осунувшееся лицо с темными синяками под глазами. Когда она, такая спокойная, разумная и сдержанная, успела превратиться в неврастеничку? Как могла думать, что застрахована от любви, а потом полюбить мужчину, который еще в юности запер сердце на замок и выбросил ключ?
Глава 18
Глубокий мужской голос на другом конце провода заставил Мэдди вцепиться в телефонную трубку.
— Это Рэй. Как ты?
— У меня все… — Она помедлила. Сказать «хорошо» было бы сильным преувеличением. — Все нормально. Ты где?
— В Лондоне. Вчера вечером вернулся из Калифорнии.
Мгновенная безумная надежда, что он неподалеку, умерла.
— Хорошо, — с усилием выдохнула Мэдди.
— Я не вернусь в Корнуолл. Во всяком случае, в ближайшем будущем.
— Ох. — Несмотря на то что она ждала этих слов, они как будто ударили ее в солнечное сплетение.
— Позвонил бы раньше, но закрутился, — продолжал Рэй ровным тоном, в то время как внутренности Мэдди закручивались в морские узлы. — Решил, будет лучше, если сначала определюсь с планами.
— Понимаю. — Она не могла даже разозлиться на его невозмутимое спокойствие, словно заледенела.
— Слушай, Мэдди, я должен идти. Меня ждут на совете директоров. Но я хочу, чтобы ты прилетела в Лондон на Рождество.
— Ты хочешь… — Она с трудом улавливала мысль. — Зачем?
— Причина очевидна. — От его смеха мурашки пробежали по коже и зачастил пульс. — Кроме того, возможно, я нашел тебе работу. Фил сказал, у тебя с этим проблемы.
— Ты говорил с Филом? — Мэдди совсем растерялась.
— Да. — Видимо, Рэй прикрыл трубку рукой. Что-то произнес приглушенный женский голос, зашелестела бумага. — Больше не могу говорить. Через два часа за тобой придет машина. В четыре твой рейс. Захвати росписи по шелку.
— Но… — Мэдди казалось, что ее голова набита ватой.
— Увидимся у меня вечером.
— Но я… не знаю, где ты живешь! — Она закончила фразу под громкие гудки отбоя.
Отложив телефон, Мэдди упала в кресло. Руки дрожали так, что пришлось плотно зажать их между коленями. Ехать — значило продлить агонию расставания. Но как отказаться от возможности увидеть Рэя снова?
— Джордж проводит вас в пентхаус, мисс Уэстмор.
Мэдди кивнула консьержке в строгой униформе, понимая, что ее джинсы и поношенная замшевая куртка выглядят неуместно в роскошном фойе высотки.
Когда шофер лимузина распахнул дверь перед эффектным зданием из стекла и бетона, возвышавшимся над рядами старинных викторианских особняков, она подумала, что такая беззастенчивая декларация богатства выглядит вызывающе.
— Мистер Кинг здесь? — спросила она.
Полненькая симпатичная консьержка вежливо улыбнулась:
— Мистер Кинг будет через полчаса. Он просил передать, чтобы вы чувствовали себя как дома.
Мэдди оглядела огромный неприветливый холл с темными деревянными панелями стен и дорогой, обитой кожей мебелью.
— Вы могли бы помочь мне связаться с ним по телефону?
Мэдди уже раз пятьдесят набирала его номер на мобильнике, но телефон не отвечал или звонок переводился на секретаршу, которая настойчиво повторяла, что мистер Кинг на переговорах.
Тонкие выщипанные брови консьержки слегка поднялись.
— Боюсь, что нет. Могу передать сообщение его помощнице мисс Мартин.
— Нет, спасибо. — У Памелы Мартин скопилось уже достаточно безответных сообщений. — Не беспокойтесь.
Да и какой смысл названивать, если она все-таки приехала в Лондон?
Четыре часа назад Мэдди заставила себя сдвинуться с места и включить мозги. После многократных попыток дозвониться раздражение переросло в негодование. А потом, при мысли, что Рэй снова не оставил ей выбора, в ярость.
У него хватило наглости позвонить через восемь мучительных дней молчания — в полной уверенности, что по щелчку пальцами она прибежит к нему, не требуя объяснений. С каких пор короткая связь без обязательств заканчивалась тем, что мужчина начинал считать женщину своей рабыней- наложницей?
Эти мысли не были приятными, но отвлекали Мэдди от главной проблемы: как смириться с тем обстоятельством, что она любит Рэя.
Красивые решетчатые двери лифта захлопнулись с легким щелчком. До поры Мэдди решительно игнорировала окружающую роскошь, отказываясь трепетать еще и перед богатством Рэя. На этаже ее каблуки громко простучали по мраморным плитам пола. В углах холла стояли вазы из черного оникса с огромными букетами красных лилий, наверху сквозь стеклянный арочный купол был виден пролетающий самолет. Не сдержавшись, девушка тихо ахнула. Создавалось ощущение, что она попала в другую
