Он чувствовал себя ослом. Какой мужчина стал бы набрасываться на больную женщину? Возможно тот, кто хотел расплаты. Он встал:
— Я пойду.
— Вернешься в постель?
— Я иду в красный дом. Подготовить все для работы с плиткой.
— Еще слишком рано.
— Пока я доберусь туда, взойдет солнце.
— Хорошо.
Он поднял бровь:
— Ты не должна двигаться.
— Дэмьен...
— Если тебе что-то нужно, — сказал он, чувствуя, как пульсирует желание по его телу, — Один здесь, и тебе стоит только позвать его.
— Я пойду одна в туалет, — сказала она с полуулыбкой.
— Конечно. — Он подошел к камину и взял ее костыли. — Пользуйся ими, если нужно.
— Да, сэр. — Она в шутку отсалютовала ему.
— Потом, если тебе станет скучно, здесь на тумбочке книги, и, — он жестом показал на тумбочку у кровати, — там телевизор. Пользуйся пультом.
— Серьезно? — удивленно спросила она.
Он кивнул.
Она сидела на кровати с пылающими щеками и взъерошенными волосами, настолько притягательная, что Дэмьен почувствовал, он вот-вот взорвется.
Это было невыносимо. Он не мог смотреть на нее ни секунды. Он повернулся и вышел из комнаты, бросив через плечо:
— Я вернусь около полудня.
Когда-то давно кролик попался в ловушку. Он долго сидел там, пока не почувствовал, что сходит с ума и готов отгрызть себе лапу. Да, она кровоточила и болела, когда он хромал по лесу, но он был свободен.
С костылями под мышкой, Тэсс исследовала второй этаж. Это все, что она могла сделать. Она не могла спуститься вниз и не могла подняться наверх. О лестнице не могло быть и речи, так как представить себя падающей с нее и прикованной к постели в ультрамодном доме Дэмьена после того, как он возвратится в Калифорнию, не составило труда.
Медленно и спокойно она прошла по прихожей мимо спален, потом по тренажерной и бильярдной. Ни в одной из этих комнат ничто не привлекло ее внимания. Но в самом конце дома, в большой квадратной комнате она обнаружила библиотеку. Это место, заваленное книгами, едва ли можно было назвать очаровательным. Мебель была обита кожзаменителем, а в одной стене был камин из горного камня.
Прекрасно. Живое пламя танцевало в камине, и Тэсс, взяв с полки несколько романов, села на коричневую кожаную кушетку перед камином.
Она отдыхала, положив ногу на журнальный столик, но вдруг почувствовала позади себя какое-то движение. Тэсс повернулась и увидела, что в комнату входит человек, которого про себя она называла «Дэнни де Вито».
Он наклонил голову:
— Доброе утро, мисс Йорк.
— Привет. Олин, правильно?
— Да, мисс.
— Хорошо, потому что хотела извиниться за тот день. Я вела себя довольно грубо.
Олин покачал головой:
— Нет, мисс.
— Все нормально, Олин, все хорошо. Ты можешь сказать это.
Человек улыбнулся, но улыбка получилась натянутой, словно он едва сдерживал смех.
— Вы кажетесь расстроенной.
— Нет, все в порядке.
— Я могу помочь вам вернуться в комнату, если хотите.
Она знала, к чему это приведет.
— Спасибо, Олин. Но мне хорошо здесь.
Карие глаза Олина наполнились тревогой.
— Мистер Сауэр сказал, что вы не должны вставать с постели, мисс.
— Не сомневаюсь.
— Чувствую, что вы хотите возразить, мисс?
Она улыбнулась:
— Но я не подчиняюсь приказам господина Сауэра.
Человек скорчил гримасу.
Тэсс пожала плечами:
— Мне хорошо здесь, действительно. Не беспокойтесь, Олин, договорились?
Олин кивнул:
— Да, мисс.
Потом вышел из комнаты. Тэсс продолжила чтение, но приблизительно через тридцать минут вдруг ощутила какое-то смутное беспокойство. Опершись на костыли, она бесцельно прошла по комнате. Ее внимание привлек старинный стол. Тэсс подошла к нему и села. На нем было только две вещи: писчая бумага с водяными знаками и инициалами ДС сверху, и очень хорошая ручка. Должно быть, это письменный стол Дэмьена. Тэсс никогда не копалась в чужих вещах, но мысль о том, что она сидит за столом Дэмьена и он не знает об этом, распалила ее любопытство. Она наклонилась и открыла длинный, узкий ящик в рабочем столе. Ее пульс участился, пока она просматривала некоторые бумаги, карту Китая и маленькую коробочку с леденцами. Случайно она наткнулась на две фотографии. На одной она и Дэмьен были запечатлены на фоне здания колледжа, находившегося за университетским городком.
Оба были совсем молодыми и выглядели абсолютно счастливыми.
Она посмотрела на вторую фотографию. Как, черт возьми, она к нему попала? Это было ее свадебное фото. Она стояла около Генри, с флердоранжем в руках. Тэсс сощурилась. В отличие от другой фотографии, она не выглядела абсолютно счастливой, но была полна надежд. Пока все было нормально, она еще не знала о деспотичном характере своего новоиспеченного мужа. Генри улыбался ей с фотографии, и дрожь пробежала по всему ее телу и по шраму с внутренней стороны бедра — это ненавистное клеймо всегда будет ей напоминать о том, что ей больше всего хотелось забыть, выбросить из памяти навсегда.
Она вспомнила об утреннем выяснении отношений с Дэмьеном. И как чуть не допустила близость с ним, а ей меньше всего хотелось, чтобы он узнал о ее шраме. Тэсс глубоко вздохнула и положила фотографии назад в ящик. Едва она закрыла его, как услышала:
— Ты никогда не была ищейкой, Тэсс Йорк.
Она отодвинулась от стола и встала. Молча потянулась за костылями.
— Помочь? — спросил он.
— Нет.
Он подошел к ней, сверкая синими глазами:
— Нашла что-нибудь интересное?
— Где?
— В моем столе. Когда я вошел, ты кажется что-то рассматривала.
— Там был паук.
Он вскинул бровь:
— Ты видела паука?
— Большого, черного, волосатого, — объяснила она, прекрасно понимая, что он не верит и считает ее полной идиоткой.
