столик.
— В столовой для служащих?
— Обижаешь, — покачал головой Джералд. — В двух шагах отсюда есть отменный ресторанчик с французской кухней. Я всегда там обедаю… когда есть настроение.
«А как же мои роллы?.. Я и забыла, каким он может быть. Опять эта авторитарность, впрочем… Он же на работе! Я должна быть более терпимой», — пронеслось в голове у Максин.
Она послушно села на диван, едва не утонув в его черных кожаных объятиях.
Джералд присел прямо на полированную столешницу своего рабочего стола, поднял трубку телефона, набрал номер. Несколько минут он расписывал, что сегодня желает съесть на ланч вместе со своей невестой. Потом положил трубку, взял со стола какую-то красную папку и подошел к Максин.
— Мне нужно отойти на несколько минут. А ты пока изучи материалы.
— Что это?
— Это касается твоей чайной лавки.
«Ну вот, началось, — обреченно подумала она. Сердце словно ухнуло гулко и оборвалось, покатившись куда-то вниз. — Сначала он пренебрегает принесенной мною японской едой, теперь начнет диктовать свои правила моей новой жизни. Кажется, Нэнси не ошиблась, когда предположила, что Джералд может предложить мне отказаться от магазина и засесть дома…»
Папка легла на колени. Максин не успела вымолвить ни слова, а Джералда уже не было в кабинете. Она вздохнула. Нужно хотя бы просмотреть материалы.
Заголовок на первом белоснежном листе гласил: «Предложения по развитию чайного бизнеса в магазине».
Максин шумно вздохнула, расслабилась. Значит, все-таки попытки помочь, изменить ситуацию в лучшую сторону.
Но по мере того, как она читала, ее охватывало растущее негодование. Что Джералд о себе возомнил? Кажется, он тоже знает ее не первый день! Но, как и Нэнси, не понимает, что для Максин на самом деле значит ее бизнес! Просто Нэнси нет особого дела до лавки, а Джералд лезет туда, куда его не просят!
Джералд был легок на помине. Он снова стоял перед Максин, улыбаясь:
— Прочитала? Ну как, нравится?
— Нет, — твердо заявила Максин и отодвинула папку.
— Но… почему? — оторопел Джералд. — Я так старался. Сам сидел над новой концепцией, придумывал, рассматривал различные варианты, отбраковывал идеи… Скажи, что тебя не устраивает?
— Все.
— Понимаю. Хочешь делать все по-своему?
Максин пожала плечами. У нее не осталось сил, чтобы спорить. Кажется, она уже предостаточно рассказывала и объясняла… И с чего она взяла, будто они с Джералдом действительно смогут прийти к общему знаменателю?
— Ты видела цифры, которые предоставила Роуз, — уточнил Джералд, — по прибыли в лавке? Они существенно выше, чем те, о которых говорила ты. И ты хочешь сказать, что это — не результат?
— Я хочу сказать, что мне неизвестны способы, которыми достигались подобные продажи. Может, твои стажеры прибегали к каким-то рекламным трюкам. Например, заявляли, что от этого чая можно очень быстро и безболезненно похудеть. Или приписывали им другие свойства. Заставляли людей покупать не столько чая, сколько им действительно было нужно, преувеличивая полезный эффект.
— Максин, ты несешь какой-то бред.
Максин вытащила из папки несколько листков:
— Бред?! Я считаю, что бред — это твои предложения. Продавать отборный китайский чай через Интернет!
— Интернет-продажи — это весьма существенный сегмент рынка, — не согласился Джералд.
Максин иронически сощурилась:
— О да! Ты еще купи кому-нибудь духи в подарок через Сеть! Неужели научились передавать запахи через Интернет? Лично я не куплю чай или кофе, которые сперва не могу понюхать.
Джералд бессильно махнул рукой. Максин разошлась не на шутку, и остановиться она уже не могла.
— Элитные чаи для занятых людей!
— Да. Сегмент обеспеченных людей тоже не стоит сбрасывать со счетов.
— В пакетиках! — Максин гневно потрясла бумагами. — Это противоречит всему, что я делаю! Всей идее моей работы!
— Нет ничего страшного в том, что занятой человек использует чайный пакетик для заварки чая! И почему бы этому чаю не оказаться по-настоящему хорошим и вкусным?!
— Кажется, ты до сих пор не понял, кто я такая и что для меня значит мой магазин.
— А тебе не кажется, что ты такая сложная, что тебя никто не может понять? Родителям, как ты говоришь, дела до твоей лавки нет, лишь бы ты была в порядке. Я пытаюсь тебе помочь, но ты только критикуешь!
— Хочешь помочь — оставь меня в покое! Мне не нужно развитие с дикой скоростью! Мне не нужна популярность в ущерб качеству! Все, чего я хочу, это спокойно продавать чай в своей лавке. Самый лучший чай. Хочу в спокойной обстановке общаться с людьми, которые так же, как я, влюблены в чай. Проводить чайные церемонии…
— В темной лавке, которой требуется отменный ремонт, — вставил Джералд.
— Только не надо делать из моего магазина подобие отполированной современной кофейни! Дойдет до тебя когда-нибудь наконец, что я просто хочу быть ближе к традициям своего народа! Быть ближе к тому, чего я на самом деле никогда не знала, чего всегда была лишена!
— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу.
Максин встала.
— Хорошо, что мы окончательно прояснили все именно сейчас.
— Прояснили что?
— Мы никогда не понимали друг друга… на самом деле.
Джералд насмешливо дернул бровью:
— Может быть, это ты никогда не делала даже попытку понять меня?
— И в чем же ты такой недопонятый?
— Я прекрасно знаю, что это такое — поднимать на ноги собственный бизнес. Без помощи, без поддержки, а иногда даже — без ценных советов. Бороться одному, изо всех сил пытаться воплотить идеи в жизнь. Ты была мне не безразлична, но тебе плевать на все мои попытки помочь! Лавка важна для тебя, но ты сама допускала, что она может закрыться! Что ж, смотри и наблюдай, как тонет твое любимое детище. Ты настолько горда, что не можешь поступиться даже незначительными принципами. Ты не хочешь помочь себе сама и не позволяешь сделать это другим. Ты ребенок, Максин. Вот только, когда ты наиграешься, спасти твою любимую игрушку, может быть, уже не удастся.
11
Был уже глубокий вечер, когда Максин сидела на своей кухне в одиночестве. Перед ней стояла чашка с зеленым чаем. Рядом с чашкой лежала нераспечатанная шоколадка. Чай был безнадежно остывшим.
Нехотя Максин протянула руку, словно не глядя. В несколько глотков она выпила чай, заваренный прямо в чашке. Вкуса она почти не почувствовала.
«Ну вот… Теперь это все, что есть в моей жизни, — подумала Максин. — Только чай. И больше ничего. Я в самом деле этого хотела? Больше никто не сможет помешать мне делать то, что я хочу, и так, как считаю нужным».
И больше ничего и никого у нее нет. Мама с папой? Они есть друг у друга. Но они не могут заполнить собой всю жизнь Максин. Нэнси? Она есть у Максин… иногда.
