всерьез он так говорит.
— И имя…
— Что имя? — не поняла Максин. Что она успела пропустить, уйдя в свои воспоминания?
— Теперь я понимаю, откуда у тебя такое необычное имя.
— Но это английское имя, — возразила Максин, — просто, может быть, встречается реже, чем другие.
— Да? А мне в нем уже чудился звон китайских колокольчиков…
— Кажется, с историей моей семьи мы разобрались. Что еще ты хотел бы узнать?
— То, что ты занимаешься чаем, мне уже известно. А как ты любишь проводить свое свободное время?
Максин пожала плечами.
Свободное время? Разве у нее есть свободное время?
Странно. Она никогда раньше не воспринимала так время, которое оставалось в промежутке между работой в лавке и сном.
Спать нужно было, чтобы утром подниматься отдохнувшей и выглядеть свежей.
Ужин был приятной, но не обязательной частью программы. Перекусить всегда можно было в рабочее время, а вообще Максин старалась плотно позавтракать.
И… Что же остается? Не считая уборки квартиры, стирки, приведения себя в порядок… Чему Максин посвящала свое свободное время?
Неужели работа — это все, что у нее есть?
Максин не обескуражило подобное открытие. Скорее удивило. Да, ее работа всегда была важна для нее. Но мало кто рассказывал ей, что может быть еще что-то. Неужели это необходимо — иметь какое-то хобби, разнообразить свой досуг?
Она озвучила вслух свои путаные мысли. Джералд долго разглядывал ее, на этот раз не улыбаясь, а даже немного нахмурившись.
— Ты действительно странная девушка, — наконец проговорил он.
— Не вижу в этом ничего странного! — возмущенно вскинулась Максин. — Что такого в том, что ты нашел дело своей жизни? И посвящаешь ему все свободное время? Разве нужно придумывать себе еще какие-то занятия, чтобы почувствовать полноту жизни?
— Я предлагаю не рассуждать об этом, а попробовать.
— Попробовать?
— Точно.
— Что ты имеешь в виду?
Джералд откинулся на спинку дивана, с удовольствием потянулся, распрямил плечи.
— К примеру, сейчас ты проводишь время не дома у телевизора, а сидишь здесь со мной, дегустируешь отличный кофе и лакомишься чудесными пирожными.
— Так, — осторожно согласилась Максин, — и что же?
— Неужели из двух вариантов ты заведомо выберешь менее интересный? Сидеть дома, жарить тосты, вместо того чтобы наслаждаться жизнью в ресторане или баре?
— Когда-нибудь неизвестные бары закончатся, — пожала плечами Максин, — и что тогда делать? Искать новое занятие?
Джералд расхохотался:
— Почему-то мне кажется, что перечень развлечений или активного отдыха исчерпать невозможно. Предлагаю проверить вместе.
— Вместе?
Он мгновение поколебался:
— Что ты делаешь завтра вечером?
— У меня нет планов, — простодушно призналась Максин.
Разумеется, ей и в голову не приходило, что мужчинам нельзя вот так вот запросто выдавать, что твой вечер не занят. Многие расценивают это как «невостребованность» и могут никуда больше тебя не пригласить.
— Замечательно! — воскликнул Джералд. — Тогда… Тогда пойдем со мной на открытие выставки?
— Какой выставки?
— Фотовыставка. Посвящена современной архитектуре Великобритании. Должно быть интересно.
— Ой, туда же, наверное, нужно приглашение?
— Максин! Если я зову тебя, это значит, что приглашение у меня есть. Мы помогали организаторам выставки с информационной раскруткой. Так что приглашения у меня не простые, а…
— Это не важно, — перебила его Максин, — фотовыставка, должно быть, очень интересное мероприятие. Я пойду. Только расскажи мне, как туда надо одеться.
— Как хочешь. Если честно, там нет никакого особенного дресс-кода. Разве что фейсконтроль. Но с твоим прелестным личиком тебя всюду пропустят. Даже если рядом с тобой окажется такой неблагонадежный тип, как я.
Максин замерла, с недоумением глядя на Джералда.
— Это же шутка!
— А-а, ясно, — с облегчением произнесла она. — Тогда скажи, где мы встретимся. А еще лучше — запиши… вон, хотя бы на салфетке.
— Зачем?! Я, разумеется, заеду за тобой. Ты ведь будешь завтра на работе?
Будет ли она в лавке?..
— Конечно.
— Отлично. Значит, опять в восемь вечера. Постараюсь не опаздывать. Вовремя сбегу из офиса.
Максин улыбнулась.
Джералд уточнил, будет ли она еще что-нибудь есть или пить. Максин от всего отказалась. Она и так чувствовала, что придется лечь спать без ужина. В желудке была тяжесть после пирожного пиршества.
Джералд расплатился, не позволив Максин даже заглянуть в счет.
Потом он отвез ее домой. Припарковался практически около подъезда.
— Проводить тебя до двери?
— А что тут провожать? — удивилась Максин. — Десять шагов, и я у подъезда. А там уже консьержка…
— Тогда спокойной ночи. И до завтра, да?
Она кивнула.
Но, уже держась за ручку дверцы, все-таки решилась задать вопрос:
— Джералд…
— Да?
— Обещай, что ответишь мне честно.
— Идет. Обещаю.
— Когда ты позвонил мне, чтобы узнать, как я себя чувствую…
— Ну?
— Почему ты решил пригласить меня на свидание?
— Я не понимаю. Что ты хочешь знать?
— Я хочу знать, — раздельно, четко, словно по слогам повторила Максин, — почему ты, когда ты набирал мой номер, хотел со мной встретиться? Почему решил договориться о свидании?
— Честно?
— Ты вроде бы пообещал.
— А я и не решал.
Глаза Максин расширились от удивления, от чего она стала похожей на хрупкую бледную куклу.
— Как это?
— Так, — терпеливо повторил Джералд. — Когда я звонил тебе, я действительно хотел узнать, как ты
