пола дюймов шести, очень женственно поднесла чашку к губам и сказала:
— Я надеюсь, что в твоих сказках все будет взаправду, тетя.
— Во всех?
— Не во всех, — со всей серьезностью ответила Кейт. — Это было бы даже больше, чем здорово.
Грейс с удивлением обнаружила, что девочка настолько же склонна к сплетням, как и ее мать. Словно чтобы подразнить Грейс, Катарина замолчала и сделала большой глоток из чашки, затем со значением посмотрела на свою тетю и объяснила:
— Я имела в виду ту часть, где «они стали жить счастливо и умерли в один день».
Оба мальчугана встрепенулись и, прежде чем проглотить остатки уже остывшего шоколада, словно эхо отозвались:
— Слышим, слышим.
После чая Грейс была отправлена наверх отдыхать, а дети — на дневную прогулку под надзором гувернантки мисс Корнтуэйт.
Целуя на прощание последнего из уходящих детей, Эмити сказала:
— Они должны понять, что ты приехала вовсе не для того, чтобы услаждать их сказками.
Когда детишки убежали, Грейс грустно ответила:
— Но я так редко их вижу, Эмити; лишние пять минут ведь не сделали бы никакой разницы.
— Лучше эти пять минут тебе полежать в затемненной комнате с холодным компрессом на ноге, — твердо ответила Эмити. — И до обеда никуда не выходи.
— Но как же обещанная история? — запротестовала Грейс.
— После того, как они поужинают, еще будет время, — заверила ее сестра.
Несмотря на слова сестры, у Грейс времени хватило лишь на то, чтобы поцеловать детей перед сном, но она, прежде, чем спуститься вниз, обняла каждого и пообещала, что история остается за ней.
— Ах, не беспокойся, — сказал Хью с легкой бравадой. — Мы все решили, что ты заслуживаешь счастливый конец своей сказки. И мы хотим тебе в этом помочь.
— Правда? — с улыбкой спросила Грейс, закутываясь в розовую шелковую шаль.
— Ну да! — подтвердила Кейт. — Мы собираемся взять тебя с собой посмотреть на карету Наполеона и на мраморные барельефы Элгина [1] и на…
— И в Гайд-парк, — перебил Хью. — Ты сводишь нас днем на прогулку в Гайд-парк. И там обязательно встретишь достойного холостого мужчину.
Пряча улыбку за шелковым веером, Грейс ответила:
— Боже ты мой! Ваши планы меня уже утомили.
— Да ну, ты что? — усомнился Хью, приподнимая одну бровь. Он не понимал, как такие интересные вещи могут утомить кого-нибудь.
— Ну, тогда для тебя самое подходящее — это бал, — заявила Кейт тоном умудренной женщины. — Там будет куча джентльменов, и все они ищут, с кем можно было бы «жить счастливо и умереть в один день». Так что лучше иди, пока они не передумали.
— Ты такая же проницательная, как и твоя мать, — со смехом сказала Грейс, подходя к двери детской.
В сверкающих глазах Катарины, привставшей в своей узкой кроватке, появился романтический огонек.
— Я надеюсь, что ты будешь королевой бала, — сказала она.
Грейс повернулась к девочке и снова подошла к ее кровати, легко ступая по голому деревянному полу.
— Если ты этого хочешь, то так оно и будет, — тихо произнесла она, прижимая племянницу к своей груди.
Шлепая босыми ногами, к тете подошел Хью.
— Мы
— Как это? — поразился Тэдди, прыгая на кровати.
— Молиться! — скомандовал Хью, падая на колени.
Брат с сестрой присоединились к нему и заключили его просьбу о том, чтобы «тетя Грейс очаровала на балу хотя бы одного джентльмена и нашла бы свою истинную любовь» прочувствованным «Аминь!»
За всю свою жизнь в семье священника ни разу еще Грейс не доводилось слышать столь простой и конкретной молитвы. Она не сомневалась, что ангелы вознесли ее к Самому Всемогущему, о чем она и сказала, после того как дети пожелали ей хорошо провести время и разбить сердце какого-нибудь красавца. Однако ее уверенность поколебалась, когда, уже начав спускаться, она услышала, как Тэдди в полный голос спросил:
— А для чего это нужно было?
В ответ раздался голос Хью:
— Это же ее последний шанс, как мама говорит, вот для чего.
5
Грейс решила, что не разочарует своих молодых родственников, желающих ей добра. Высоко подняв голову, она грациозно спустилась в приемный зал, чтобы сделать выбор из предложенных сестрой шикарных бальных платьев.
— Слушай, Колин, — обратилась Эмити к мужу, постукивая его сложенным веером по плечу. — Ну разве моя сестра не восхитительно будет смотреться сегодня вечером?
Занятый своими финансовыми бумагами, Колин Спенсер поверил голову в сторону спускавшейся по ступенькам Грейс. Подозревая, что Колин ее не узнал, она подумала, уж не изменилась ли она настолько со времени их последней встречи. Сомнения ее подтвердились, ибо он изумленно спросил:
— Это кто, Грейс? Какая хорошенькая она выросла!
Этот «комплимент наоборот» вызвал у Грейс радостное хихиканье.
— Привет, братец, — сказала она подставляя свою нежно-розовую щеку для поцелуя. — Ты хотел сказать, что мой возраст меня совсем не портит?
— Именно, — начал он, но поперхнулся. — Черт побери, вот так всегда: захочешь сделать комплимент, и женщина тут же обращает его в оскорбление.
Беря ее за руки, он сказал:
— Ну что ж, не будем медлить. Интересно будет посмотреть, скольких мужчин она сразит наповал сегодня вечером.
Всю дорогу от дома на Харлей-стрит до Кавендиш-сквер, где их ждали ярко освещенные окна хозяев бала, Грейс молчала, вспоминая того знатного джентльмена из придорожной гостиницы.
Пока они дожидались своей очереди высаживаться, Колин вслух заметил, что Грейс что-то не в настроении.
Эмити опередила сестру с ответом:
— Судя по тому, как у меня посасывает под ложечкой, осталось предположить, что и у Грейс это на нервной почве.
Колин одарил жену теплой улыбкой и, подначивая, спросил:
— Смею ли я думать, что твоя нервозность имеет отношение к моей персоне?
Опустив глаза, Эмити приложила сложенный веер к губам. Внезапно Грейс почувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Чтобы скрыть свое смущение, она стала смотреть на скопление людей возле входа в огромный шикарный дом.
Отбирая у жены веер, Колин проговорил:
— Да, дорогая, язык веера я, к сожалению, по-прежнему понимаю. Как и твоя сестра. Боюсь, что ты вогнала ее в краску.
