Нервное напряжение последних дней начало сказываться на Грейс, и она почувствовала, как по телу пробегает нервная дрожь. Оглядываясь в панике на присутствующих, Грейс попросила прощения, что вынуждена удалиться на несколько минут, чтобы привести в порядок чувства.
— Я провожу тебя в твою комнату, — предложил Алан, когда ее родители встали, чтобы отвезти дочь в дом ее сестры на Харлей-стрит. — Я понимаю, что вам хочется как можно скорее отвезти ее домой. Но я все же думаю, что здесь она сможет лучше отдохнуть.
— Но, ваша светлость, а как же приличия? — воскликнула миссис Пенуорт.
Оставив без внимания протест матери, Грейс в сопровождении Стандена поднялась на второй этаж в элегантную гостиную, где сразу же рухнула на диванчик.
— Грейс, — заботливо проговорил герцог, опускаясь подле нее на колени и растирая ей запястья, — не падай в обморок, милая.
— Нет, ваша светлость, — отрешенно ответила Грейс.
Несмотря на внешнюю апатию, мозг ее лихорадочно работал. По ее подсчетам, Станден отправил письмо ее родителям не раньше, чем пять дней назад, а ей он сделал предложение лишь вчера. Вместо чувства благодарности за его заботу, и не только по отношению к ней, но и к родителям, Грейс испытывала жгучий стыд, мешавший ее способности здраво рассуждать.
— Наверное, я должна поблагодарить вас за… все, — сказала она. — Но ваше самомнение меня просто пугает.
— Самомнение, любовь моя?
— Не думаю, что это сказано слишком сильно; как еще можно назвать вашу абсолютную уверенность, что я приму ваше предложение?
Высвободив руки из-под его ладони, она добавила:
— Этим вы низводите меня до человека, для которого важнее всего социальное положение, которое дает ваш титул, или до испуганного котенка, который не способен сам постоять за себя.
— Но ты ведь вовсе не такая, Грейс, — мягко сказал Станден, проводя прохладной ладонью по ее горячей щеке. — Я сделал это для твоего же собственного блага.
— Я не просила жертвы с твоей стороны, — возразила она, так энергично тряхнув головой, что несколько завитых локонов выбились из-под заколок и упали ему на руку. — Я передумала. Я не выйду за тебя замуж. Пусть лучше я подвергнусь наказанию, которое определит суд, чем до конца жизни буду наблюдать последствия твоей доброты, которые отравят тебе жизнь.
Станден поглядел на Грейс с таким ошарашенным видом, какой бывает у человека, получившего неожиданный удар в живот. Поэтому он не смог сразу ответить ей. В комнате повисла тишина. Грейс начала думать, что все-таки убедила герцога и он согласится с ее решением, и, хотя испытывала подавленность и отчаяние, все же убеждала себя, что для герцога это будет наилучший исход.
Наконец, чуть выпятив вперед нижнюю челюсть, он спросил:
— Ты твердо решила?
— Да, Алан, — еле слышно ответила она, собирая последние остатки мужества. — Тебе нужна жена, которая дополняла бы твое величие, а не оскорбляла его.
— Грейс, — начал Станден, опускаясь рядом с девушкой на диван и целуя ее руку. — Я никогда не буду сожалеть о том, что взял тебя в жены. Я люблю тебя.
На этот раз шок испытала Грейс. Ей никогда не приходило в голову, что он мог по-настоящему ответить на ее чувства. Его признание должно было бы привести ее в состояние восторга, но вместо этого Грейс просто онемела. После долгого молчания, во время которого Грейс пыталась сформулировать рациональные аргументы против их союза, она вымолвила лишь:
— И я тебя тоже люблю. Но как раз поэтому я и не должна впутывать тебя в эту неприятную историю. Я сама себя загнала в угол своей писаниной, и сама должна выбраться.
Улыбнувшись как-то устало, он сказал:
— Кому, как не тебе, Грейс, знать, что люди не всегда могут полагаться на себя.
— Ты что, читаешь мне проповедь? — огрызнулась Грейс. — Я прекрасно знаю, откуда приходит ко мне помощь.
— Да? — он откинулся на спинку. — А откуда тебе известно, может быть, часть той помощи, которая тебе так нужна, исходит как раз от меня?
— Только не говори мне, что ты посланник Божий…
— Не говори глупости, — ответил он, — в сердце ангела не может гореть такая любовь, какая горит в моей груди. Но ты должна признать, что, если бы не вмешательство свыше, мы никогда бы не встретились.
Эта очевидная попытка подбодрить ее заставила Грейс захихикать.
Он обнял девушку со словами:
— Если ты не положишься на меня, Грейс, твоя независимость будет означать твою смерть. А об этом я сожалел бы больше всего на свете.
Она сконфуженно вздохнула.
— Такое впечатление, что я приношу тебе неприятности независимо от того, что я делаю.
— Да. Но ты доставишь мне гораздо меньше неприятностей, если станешь моей женой, и поэтому у тебя просто нет выбора. Отец твой благословил тебя; и ты не можешь отказаться от своих слов; на этом делу конец. Мы обвенчаемся завтра утром.
Все ее возможные протесты Станден столь искусно утопил в жарких поцелуях, что дальнейших словесных аргументов не понадобилось, и она смогла лишь пробормотать между поцелуями: «Да, Алан».
Когда на следующее утро его преподобие господин Пенуорт объявил Стандена и Грейс мужем и женой и молодой муж приподнял кружевную вуаль и посмотрел ей в лицо, она знала безо всяких сомнений, что герцог женился на ней не только для того, чтобы спасти от грязных испытаний, которым она подвергла себя, но потому что действительно любил ее.
И хотя считала, что не заслуживает ни его любви, ни помощи, она не стала предаваться мыслям о своей ничтожности, а с благодарностью приняла его любовь, подняла к нему лицо и ответила на поцелуй со всей страстностью своего сердца.
Наконец, Алан прервал поцелуй и поглядел на молодую жену с таким обожанием, что у Грейс не осталось никаких сомнений, что вместе они преодолеют любые невзгоды. Под руку со Станденом она вышла из церкви, где их дожидались нетерпеливые родственники, чтобы поздравить молодых.
Когда они прибыли в дом герцога, чтобы поприветствовать гостей, приглашенных на свадебное торжество, Тэдди стал прыгать и плясать вокруг тети, выкрикивая:
— Ваша светлость тетя Грейс. Ваша светлость тетя Грейс.
Станден, отстраняя мальчика от молодой жены, чтобы тот не наступил на ее подвенечное платье, сказал со смехом:
— Ты чего, дружище?
— Мама говорит, что теперь мы должны называть тетю Грейс «ваша светлость» — сказал Тэдди, оглядывая своего нового родственника пристальным взглядом, в котором не было и намека на благоговение. — Это потому, что теперь она принадлежит тебе?
— Она не принадлежит мне, — со счастливой улыбкой поправил Станден. — Это я принадлежу ей.
— О! — сказал сбитый с толку мальчуган.
— Для тебя она по-прежнему тетя Грейс, — сказал герцог. Мама имела в виду се новый титул. Теперь Грейс — моя герцогиня.
— Потому что ты — герцог?
— Да, — ответил Станден, — и не в последнюю очередь — твой дядя.
— Тогда я буду называть тебя «дядя герцог».
— Ужас! Это больше похоже на собачью кличку.
Поставив мальчика на стоящий в коридоре стул, Станден задумался, дергая себя за нижнюю губу.
