Опасный талант

приедете сюда вместе во время медового месяца?

После этого, посоветовав гостье немного отдохнуть, миссис Тиббитс покинула тесную комнатку.

Но Грейс меньше всего сейчас хотелось отдыхать. Пересыпав свое состояние в ридикюль и захлопнув его, она подошла к окну и выглянула наружу. Из задней двери появилась служанка с кухни и украдкой нырнула в темноту, туда, где не было света от окон. Грейс показалось, что она слышит приглушенный смех с той стороны, где, слившись с тенями деревьев, с трудом угадывались два силуэта.

Каков бы ни был предмет веселья этой парочки, к ней это не имело никакого отношения. Чувствуя себя почти виноватой, что случайно оказалась свидетельницей чьей-то тайной радости, Грейс отошла от темного окна, чтобы поразмыслить о своем ближайшем будущем.

Независимость оказывалась в реальности не таким простым делом, как в мечтах.

Случай, так неожиданно приведший ее в эту гостиницу, — это еще одна веха на пути к самостоятельности, и будь на ее месте какая-нибудь другая, менее находчивая леди, — столь неожиданный поворот мог бы довести ее до слез. Но у Грейс всегда было достаточно душевных сил, и она не расстраивалась, когда обстоятельства обращались против нее. Воспользовавшись возможностью, от которой не следовало отмахиваться, Грейс извлекла из своей дорожной сумки портативную доску для письма с бумагой и чернильным прибором. Устроившись на полу подле ничего не обещающего окна, она стала лихорадочно писать.

Благодаря столкновению, происшедшему по вине того, что мой кучер слишком часто подкреплялся ромом из своей фляжки, на эту ночь я оказалась пленницей весьма переполненной гостиницы на дороге, ведущей в Лондон.

К счастью, хозяйка гостиницы, даже несмотря на то, что мне нечем было заплатить за ночлег, выручила меня, спрятав в этой маленькой комнате от нежелательного внимания некоего джентльмена, с чьей коляской, мчащейся на огромной скорости, столкнулся мой экипаж. Поместив меня над самой кутей, моя хозяюшка, вне всякого сомнения, спрятала меня настолько далеко от этого гадкого человека, насколько я могла желать. С гораздо большим удовольствием я готова вдыхать запахи капусты и бекона, нежели смрадные испарения того скандала, которые окутали бы меня, если б я отважилась на знакомство с этим мужчиной, каждый жест которого вопиет: «Аристократ».

И хотя в комнату Грейс действительно проникали запахи приготавливаемой пищи, они вовсе не казались ей неприятными. И в самом деле, аромат жарящегося цыпленка был просто бесподобен и напомнил ей, что она не ужинала.

Однако состояние ее кошелька заставляло ее подавлять настойчивое напоминание желудка. Из того, что миссис Тиббитс предоставила Грейс комнату, вовсе не следовало, что она должна еще и бесплатно кормить ее ужином. Кроме того, ради укрепления характера и оттачивания умственных способностей, Грейс была согласна немного поголодать.

Макнув перо в чернильницу и возвращаясь к своим запискам, она принялась рисовать словесный портрет человека, в котором недостатки его горделивой натуры маскировались благородной внешностью дворянина. Это был высокий, прекрасно сложенный и безукоризненно одетый мужчина, один из самых привлекательных, кого ей доводилось встречать; жаль только, что весь вид его свидетельствовал о том, что он зол на весь мир или, по крайней мере, на нее, Грейс, за свои неудобства. На мгновение ее даже кольнула совесть, что она делала его таким злодеем, — в конце концов ведь это ее кучер стал виновником столкновения.

Но когда она вспомнила, как он пытался требовать с нее деньги за повреждение его дорогой коляски, к ней снова пришло вдохновение, и она написала:

Из-под полей касторовой шляпы виднелись его каштановые волосы, густые и вьющиеся, и выглядели так, словно их укладывал ветер-шалун.

Ей почти хотелось пригладить ему волосы, но не свойственный ей романтический импульс был безжалостно подавлен. Это странное желание привело Грейс в недоумение — ведь она никогда не подпадала под влияние внешнего шарма людей из высшего света. Кроме того, этот набросок читался так, словно она писала бульварный роман, где героиня испытывала смятение, как какая-нибудь девка, перед лицом привлекательного, но пугающего джентльмена.

Вычеркнув предыдущую строчку, Грейс продолжила свои критические заметки, упорно не замечая, что и сама испытывает схожий внутренний конфликт.

Пронзительные голубые глаза, казалось, стремились высмотреть что-то под тенью моей шляпки, словно ища чего-то — чего? Искры интереса?

3

К своему удивлению, Грейс обнаружила, что созданный ее пером антигерой заронил в ее душе нечто большее, чем искру интереса. Она чувствовала, как ее охватывает настоящий пожар. В комнатке стало уже слишком жарко, и хотя еще несколько мгновений назад запахи из кухни были аппетитными, теперь ей казалось, что она стоит посреди раскаленной пустыни.

Что ей сейчас требовалось, так это стакан воды. Однако, когда отложив в сторону свои письменные принадлежности, она подошла к умывальнику, то обнаружила, что он пуст, а стоящий на его крышке стакан весь покрыт пылью.

Грейс позвонила в звонок, но никто не откликнулся. Тогда она вынесла бачок от умывальника на лестницу.

— Простите, — обратилась путешественница к спешащей мимо служанке.

Однако та не остановилась, даже ухом не повела, будто не расслышала. Вздохнув, Грейс подхватила глиняный бачок и последовала за девушкой.

Идя по следам служанки, Грейс подошла к дверям кухни и встала там, но тут же едва не была сбита с ног непрестанно бегающими туда-сюда работниками, обслуживающими голодную толпу: было время ужина. Ни один из них даже не пытался извиниться перед ней, однако кто-то все же наступил ей на ногу и, едва не уронив поднос, грубо рявкнул, чтобы она убиралась с прохода.

— Вы прямо-таки нарываетесь на неприятности.

Этот знакомый голос и легкое прикосновение к ее локтю свершили то, чего не удалось добиться предыдущей грубой репликой: Грейс выронила пустой бачок, и его осколки разлетелись по дубовому полу.

Грохот разбившегося бачка разнесся по всей таверне, и царящий в ней гвалт на мгновение стих, лишь один бедолага поперхнулся и принялся кашлять. Его принялись стучать по спине, пока кусок не проскочил, и к этому времени в таверне уже опять стоял шум и гам.

Не взглянув на человека, который напугал ее, Грейс встала на колени и принялась подбирать черепки.

Настойчивый джентльмен подергал се за рукав.

— Встаньте же, говорю вам. Вы что, хотите порезаться?

— Это вряд ли, — отвечала Грейс, складывая черепки на деревянный поднос, который всунули ей в руку. — У меня большой опыт в восстановлении разбитых горшков. Но, судя по всему, боюсь, что…

Тут поднос у нее отобрали, а ее подняли па ноги и отвели к свободному столу возле окна. В духоту общей столовой вливался через окно легкий запах сирени и ленивое жужжание собирающих нектар пчел. Все составляющие романтического уединения были налицо, но, вместо того, чтобы говорить Грейс нежности, ее визави принялся отчитывать ее:

— Не ваше это дело, пусть подобным делом занимаются те, кому за это платят.