серебряном инее, освещенные луной.
— У вас хорошо получается делать вид, что вы не наткнулись только что на истеричку, бродящую среди ночи по саду.
— Ничего истеричного я в вас не заметил. Вы были огорчены и рассержены. — «И красивы», добавил он про себя.
— Меня расстроил телефонный звонок.
— С кем-то стряслась беда?
— Ни с кем, кроме меня, и я сама виновата.
Она остановилась, погасила сигарету и спрятала окурок под прелыми листьями рядом с дорожкой. Выпрямившись, повернулась к Дэвиду и посмотрела на него долгим взглядом.
Хорошее лицо. Сильный подбородок, ясные глаза. Цвет сейчас не разобрать, но она вспомнила, что они голубые. А еще ей вспомнилась его широкая улыбка, когда он стоял, обняв сына и дочь. Мужчина, любящий своих детей, внушал ей доверие.
— Вы теперь живете с нами практически под одной крышей, и до вас наверняка дойдут слухи. Так что лучше я сама скажу. Мы с мужем уже много лет живем раздельно. А совсем недавно он сообщил, что намерен оформить развод. Его будущая жени очень молода. Красива, умна и… очень молода, — повторила Пилар с легким смешком. — Я оказалась в трудной и неловкой ситуации.
— Он будет в куда более трудном и неловком положении, если когда-нибудь поймет, от чего отказался.
До нее не сразу дошло, что это был комплимент.
— Спасибо, вы очень любезны.
— Это не любезность. Вы в самом деле красивая, элегантная и интересная женщина.
Которая не привыкла это слышать, осознал Дэвид, когда Пилар в недоумении посмотрела на него.
— Уходя от такой жены, мужчина многое теряет. Развод — тяжелое испытание. Своего рода смерть, если ты с самого начала серьезно относился к браку.
— Да, вы правы. — Она была благодарна ему за поддержку.
Дэвид слегка коснулся ее плеча и не убрал руки, даже почувствовав, как она напряглась и чуть-чуть отстранилась.
— В три часа ночи некоторые дневные правила не действуют, поэтому я скажу прямо, что увлечен вами.
От этих слов у Пилар сильнее забилось сердце.
— Мне лестно это слышать.
— Это не лесть. Когда вы сегодня открыли нам дверь, меня как будто молнией ударило.
— Что вы говорите. — Пилар отступила на шаг назад. — Мы совсем не знаем друг друга. И к тому же я… — «Пятидесятилетняя старая дева», — вспомнила она. Нет, никакая не старая дева. Но — близко к тому.
— Это правда, и я не собирался так спешить с признанием. Но… красивая женщина, залитый лунным светом сад. Как можно оставаться благоразумным в такой обстановке? Кроме того, вам будет над чем поразмыслить.
— Это уж точно. А теперь мне надо идти.
— Вы согласитесь со мной поужинать? Как-нибудь в ближайшее время?
— Не знаю. Я… Спокойной ночи.
От волнения у нее перехватывало дыхание. Быстрым шагом Пилар направилась к дому.
Когда зазвонил телефон, в Нью-Йорке была полночь. Звонивший был для него не более чем орудием.
— Я готов. Готов перейти к следующему этапу.
— Хорошо. — Улыбнувшись, он налил себе в бокал коньяка. — Ты слишком долго собирался с духом.
— Я могу многое потерять. В этом отношении реорганизация ничего не изменила.
— Но теперь появился Дэвид Каттер. Он постарается вникнуть во все сферы деятельности «Джамбелли». И в результате могут выявиться некоторые… несоответствия.
— Я старался быть осторожным.
— Например, когда отравил старика-итальянца.
— Это был несчастный случай. Вы сказали, он только заболеет. Откуда мне было знать, что у него слабое сердце?
В скулящем голосе на другом конце провода слышался страх. Он довольно ухмыльнулся. Все складывалось идеально.
— Ты начинаешь это несчастным случаем?
— Я не убийца.
— Боюсь, я не могу с тобой согласиться. Ты его убил. Если тебе нужна мои помощь, дли начала достань копии контрактов и планов рекламной кампании.
— Мне нужны деньги. Невозможно достать то, что вы просите, без…
— Сначала ты должен дать мне что-то, чем я смогу воспользоваться.
— Чего тут смотреть? Виноград. Ничего особенного.
— Благодаря винограду, — объяснил Дэвид своему мрачно настроенному сыну, — ты в обозримом будущем сможешь покупать себе гамбургеры и жареную картошку.
— А как насчет машины?
Дэвид взглянул на Тео в зеркало заднего вида.
— Не искушай судьбу, приятель.
— Но, папа, как можно жить в этой глуши, не имея колес.
Каттер свернул на виноградники Макмиллана.
— Красивое место. — Остановив машину, Дэвид вылез, окинул взглядом виноградники и рабочих, занимавшихся обрезной лозы. — Все это, дети мои, — сказал он, обняв подошедших сына и дочь, — все это никогда не будет вашим.
— А может, у кого-нибудь из них есть красавица дочка. Мы поженимся, и тогда ты будешь работать на меня.
Дэвид притворно содрогнулся:
— Не пугай меня, Тео.
Увидев приближающуюся троицу, Тайлер молча выругался. Опять туристы, подумал он.
Тайлер подошел к Софии и нехотя отметил, что она хорошо делает свое дело.
— К нам нагрянули туристы, — сообщил он. — Может, прервешься и отведешь их на винодельню?
— Конечно, отведу. Только, прежде чем идти на винодельню, надо показать им виноградник и объяснить про обрезку — тогда папаша скорее раскошелится на пару бутылок.
— Посторонним незачем болтаться по винограднику.
— Не капризничай.
Изобразив на лице радушную улыбку, София схватила Тайлера за руку и двинулась навстречу семейству.
— Доброе утро. Рады приветствовать вас на виноградниках Макмиллана. Меня зовут София. Мы с Тайлером с удовольствием ответим на любые ваши вопросы. Вы знакомитесь с достопримечательностями долины Напа?
— Можно сказать и так. — Глаза такие же, как у Синьоры, отметил Дэвид. Тот же разрез и тот же цвет. — На самом деле мне хотелось встретиться с вами обоими. Я — Дэвид Каттер. А это мои дети, Тео и Мэдди.
— О! — Быстро справившись с растерянностью, София пожала протянутую Дэвидом руку. — Что ж,
