сообщение, она внимательно следила за его лицом. Повесив трубку, лейтенант сложил руки на груди.
— Что ж, вот вам и результат. Швейцарская полиция только что арестовала вашего двоюродного брата.
Насколько Тайлер знал Софию, а он знал ее очень хорошо, ближайшие дни им предстояло провести в Альпах.
Его взяли в маленьком курортном местечке, спрятанном в горах к северу от Кура, недалеко от австрийской границы. Теперь Донато сидел в камере и оплакивал свою судьбу. У него нё было денег на адвоката, а без адвоката трудно будет убедить швейцарцев не выдавать его итальянцам. Необходимо оттягивать экстрадицию как можно дольше. До тех пор, пока не отыщется какой-нибудь выход.
Донато лихорадочно перебирал в уме варианты. Сдаться на милость Синьоры? Совершить побег и скрыться в Болгарии? Заставить власти поверить, что он всего-навсего сбежал с любовницей? Нет, ничего не выйдет, и ему придется до конца своих дней гнить в тюрьме.
Охранник, появившийся за решеткой камеры, отвлек Донато от бесплодных размышлений. Услышав, что к нему пришел посетитель, он с трудом поднялся на ноги. Хорошо еще, при задержании швейцарцы позволили ему одеться, хотя и не разрешили надеть галстук и ремень и даже заставили вынуть шнурки из ботинок от «Гуччи».
Подходя к комнате для свиданий, Донато пригладил волосы. Когда он увидел за стеклом Софию, у него сразу улучшилось настроение.
— Слава богу! — Опустившись на стул, он торопливо схватил телефонную трубку.
Донато выплескивал на нее свои страхи и отчаяние, умолял спасти его, твердил, что не виноват. Но его бессвязные излияния вызывали у нее только отвращение. В конце концов София не выдержала.
— Заткнись! — сказала она по-итальянски.
И Донато умолк, очевидно поняв, что сейчас она выступает от лица своей бабушки и в ее душе нет места состраданию.
— Меня не интересуют твои жалкие оправдания, Донато. Я буду задавать вопросы, твое дело — на них отвечать.
— София, ты должна меня выслушать…
— Я ничего не должна. Если захочу, я могу встать и уйти. В отличие от тебя. Ты убил моего отца?
— Ради бога! Неужели ты в это веришь?
— Учитывая обстоятельства, мне совсем не трудно в это поверить. Ты обкрадывал нашу семью.
Он начал было это отрицать, и София положила трубку. В панике Донато стал кричать, колотить ладонью по стеклу. Когда к нему бросились охранники, она снова взяла трубку.
— Да. Да, я воровал. Я был не прав, вел себя как дурак. Джина меня вконец запилила. Она вечно чего-то требует, ей хочется иметь больше детей, больше денег, больше дорогих вещей. Да, я брал деньги компании, но, София, дорогая, вы же не позволите им держать меня за это в тюрьме.
— Дело не только в деньгах. Ты отравил вино. Ты убил ни в чем не повинного старика.
— Это был несчастный случай. Клянусь тебе. От этого вина ему должно было стать плохо. Он знал… видел…
— Что он знал? Что видел?
— На винограднике. Меня с любовницей. Он не одобрял моего поведения и мог рассказать тете Терезе.
— Если ты вздумал меня дурачить, я оставлю тебя гнить за решеткой.
— Клянусь, это была ошибка. Меня обманули. — Ему не хватало воздуха. — Мне обещали заплатить. А если б в результате поднялся шум, мне бы заплатили еще больше. Баттиста видел… людей, с которыми я встречался. Попробуй меня понять, София. Я был зол. Я столько работал, и вдруг…
— Бабушка затеяла реорганизацию.
— Да, да. И чем она вознаградила меня за долгие годы службы? Ничем. — В ярости Донато стукнул кулаком по столу. — Вместо этого она поставила надо мной американку, которая стала задавать слишком много вопросов.
— И поэтому ты убил Маргарет и попытался убить Дэвида.
— Нет-нет. С Маргарет вышло случайно. Она стала копаться в накладных. Я хотел только ненадолго вывести ее из строя. Откуда мне было знать, что она выпьет так много этого вина?
— А мой отец? Он знал про отравленное вино?
— Нет. Он понятия не имел о подставном счете, потому что никогда не удосуживался заглянуть в документы. И Баттисту он не знал. Для Тони работа в компании была всего-навсего игрой, но для меня, София, в ней заключался смысл жизни.
София откинулась на спинку стула.
— Ты приглашал в кастелло Деморни, брал у него деньги. Он платил тебе за то, что ты предавал собственную семью.
— Послушай меня, — сказал Донато, понизив голос почти до шепота. — Держись подальше от Деморни. Это опасный человек. Что бы я ни делал, я никогда бы не согласился причинить вред тебе. Но он ни перед чем не остановится.
— И перед убийством? Значит, это он убил отца?
— Не знаю. Жизнью клянусь — не знаю. Но он хочет уничтожить Джамбелли. Послушай меня. Я брал у него деньги, я воровал. Я подмешал в вино то, что он велел. А когда я понял, что Каттер вот-вот меня разоблачит, я сбежал. Говорят, я нанял какого-то бандита, чтобы убить Каттера и украсть документы. Это ложь. Зачем мне его убивать? Для меня и так все было кончено. Умоляю, София, помоги мне. И прошу тебя, держись подальше от этого человека.
Чтобы распутать переплетения лжи и правды в его словах, надо иметь твердую руку, подумала София. Даже теперь, после всего, что она узнала, где-то в глубине души ей было его жалко. Но она не могла себе позволить быть снисходительной.
— Ты ему веришь? — спросил Тайлер, когда София закончила свой рассказ. Она расхаживала по салону с чашкой кофе в руках — уже третьей со взлета.
— Донато глуп, слабохарактерен и эгоистичен. Должно быть, он действительно убедил себя, что смерть Баттисты и Маргарет была случайной. Но не думаю, что он убил моего отца и пытался убить Дэвида.
— Ты считаешь, это сделал Деморни?
— А кто еще?
— Зачем твоему отцу было встречаться с Джереми в твоей квартире? И зачем Джереми было его убивать? Неужели та давняя обида настолько сильна, что он пошел на такой риск?
— Даже при том, что подозрения основаны на показаниях такого человека, как Донато, полицейским придется допросить Деморни. Он, конечно, станет выкручиваться, все отрицать, но… — София вздохнула. — Нам в любом случае надо будет дозаправиться в Нью-Йорке.
— Вряд ли ты заставишь его признаться.
— По крайней мере я смогу плюнуть ему в лицо.
Когда позвонивший снизу охранник сообщил, что к нему пришли, Джереми Деморни воспринял это известие чуть ли не с радостью и, повернувшись к Крис, сказал:
— К нам гости.
— Очень некстати, Джерри. У нас еще минимум на два часа работы. — Она скинула ноги с дивана. — Кто это?
— Твоя бывшая начальница. Думаю, по такому поводу стоит открыть бутылку «Пуйи-Фюиссе» девяносто шестого года.
— София? — Крис вскочила на ноги. — Что ей нужно?
Зазвенел дверной звонок.
— Сейчас выясним, — ответил он, направляясь к двери.
— Какой сюрприз. Я и не знал, что вы в Нью-Йорке.
