— Да. — Ответ вышел довольно резким, потому что ее начали одолевать сомнения. — Это необходимо.
— Я хочу видеть тебя сегодня ночью.
— Нет, это исключено.
Он стоял слишком близко, поэтому Линдси чуть отстранилась.
— Линдси, я не собираюсь отступать.
Она покачала головой.
— Единственное, что между нами есть — это Рут. Все будет намного проще, если мы оба будем помнить об этом.
— Проще? — Он поймал прядь ее волос. Его губы изогнулись в полуулыбке. — Я не думаю, что ты из тех женщин, которые довольствуются простотой.
— Ты меня не знаешь, — возразила она.
На этот раз он широко улыбнулся, отпустил ее волосы, затем взял ее за руки и повел обратно в дом.
— Возможно, нет, — согласился он, — но я узнаю.
Линдси могла четко слышать железную решимость в его голосе.
Глава 7
Прошел уже почти месяц с тех пор, как Рут начала заниматься у Линдси в школе. Стремительно холодало, и в воздухе чувствовался запах снега. Линдси делала все возможное, чтобы старая отопительная система школы работала на полную мощность. Сейчас поверх леотарда на ней была рубашка, свободно завязанная на талии. Линдси проводила последний урок на сегодняшний день.
— Глиссе, глиссе. Арабеск на пальцах. — Линдси говорила и двигалась вдоль линии учениц, оценивая их позицию и осанку.
Она была довольна своей продвинутой группой. Все ученицы занимались хорошо и обладали прекрасным пониманием музыки и движений. Но чем больше Рут занималась в классе, тем больше отдалялась от остальных девушек.
Ее талант очень далек от ординарности, думала Линдси, изучая ее осанку и движения. Рут здесь нечего делать. На Линдси накатило уже знакомое ей разочарование, граничащее со злостью. «Одно только выражение ее глаз, — думала Линдси, напоминая одной из учениц поднять подбородок, — говорит «я хочу». Как же я смогу уговорить Сета отпустить ее — и сделать это прежде, чем станет поздно?»
Подумав о Сете, Линдси тут же отвлеклась от своих учениц. Мысли вернулись к их последней встрече. Стараясь быть честной с самой собой, она признавалась, что все эти недели постоянно думала о нем. Линдси хотела убедить себя, что физическое влечение, которое она к Сету испытывала, постепенно ослабеет. Но, вспоминая силу и стремительность того желания, она знала, что это ложь.
— Тандю, — произнесла Линдси, сложив руки на груди.
Она никак не могла избавиться от воспоминаний о его вкусе, о его прикосновениях. Она часто ловила себя на размышлениях о том, чем же сейчас занимается Сет. Так бывало, когда она пила кофе по утрам, или сидела вечером в студии в полном одиночестве, или когда просыпалась посреди ночи без особой причины. При этом она уговаривала себя не поддаваться искушению и не задавать Рут никаких вопросов.
«Я не выставлю себя дурой перед этим мужчиной» — думала она.
— Бренда, руки.
Линдси продемонстрировала движение, ее пальцы двигались плавно, следуя за движениями запястья. Телефонный звонок застал ее врасплох. Она быстро посмотрела на часы. Обычно никто не звонит в школу во время занятий. В голове мгновенно появилась мысль: мама.
— Бренда, продолжай.
Не дождавшись ответа, она поспешила в офис и схватила трубку.
— Алло, Танцевальная школа Клиффсайда.
Казалось, ее сердце сейчас трепетало где-то у горла.
— Линдси? Линдси, это ты?
— Да, я… — Ее рука резко остановилась по пути к губам. — Ники. — Она ни с чем не могла спутать этот музыкальный русский акцент. — Ох, Ник, как здорово слышать твой голос! — Моника продолжала все так же плавно играть на пианино, поэтому Линдси села и закрыла второе ухо свободной рукой. — Где ты сейчас?
— В Нью-Йорке конечно. — В его голосе звучал веселый смех, который она всегда так любила. — Как дела в твоей школе?
— Замечательно. У меня есть несколько очень хороших учениц. На самом деле, есть одна конкретная девушка, я очень хочу послать ее к тебе. Она особенная, Ник, прекрасно сложена, и…
— Потом, потом. — Когда он прервал ее вдохновенную тираду о Рут, Линдси практически могла видеть его быстрый, прерывающий жест, который непременно сопровождал бы эти слова. — Я позвонил, чтобы поговорить о тебе. Твоя мама чувствует себя хорошо?
Колебания Линдси выразились лишь в слабом вздохе.
— Да, ей намного лучше. Она уже какое-то время передвигается самостоятельно.
— Хорошо. Очень хорошо. Так когда же ты возвращаешься?
— Ник. — Линдси повела плечами, затем посмотрела на фотографию на стене, где она танцует с мужчиной, который сейчас был на другом конце провода. Три года, подумала она. С тем же успехом это могли быть все тридцать лет. — Прошло слишком много времени, Ник.
— Ерунда. Ты нужна.
Линдси покачала головой. Ник всегда был диктатором. Наверно, такова ее судьба — быть связанной с властными мужчинами.
— Я не в той форме, Ник, никак не для балетной карусели. Есть много молодых талантов. — Она снова подумала о Рут. — Они нужны.
— С каких пор ты боишься усердной работы и конкуренции?
Вызов в его голосе был старой уловкой, которая заставила Линдси улыбнуться.
— Мы оба знаем, что три года учить балету — это далеко не то же самое, что три года выступать. Время не стоит на месте, Ник, даже для тебя.
— Боишься?
— Да. Немного.
Он засмеялся от ее признания.
— Хорошо, страх заставит тебя танцевать лучше. — Он сменил тон, услышав ее напряженный смех. — Ты нужна мне, ptichka,[8] моя маленькая пташка. Я почти закончил писать свой первый балет.
— Ник, это замечательно! Я даже не знала, что ты над чем-то работаешь.
— Для танцев мне остается один или два года. У меня нет желания исполнять характерные роли. — Во время короткой паузы Линдси услышала разговоры девочек, которые уже переодевали пуанты на повседневную обувь. — Мне предложили возглавить труппу.
— Не могу сказать, что сильно удивлена, — с теплотой ответила Линдси. — И я очень рада — и за них, и за тебя.
— Я хочу вернуть тебя, Линдси. Вернуть обратно в труппу. Ты отлично знаешь, что это можно организовать, нажав на некоторые кнопки.
— Я не хочу этого. Нет, я…
— Для моего балета нет другой балерины, кроме тебя. Балет — это Ариэль, а Ариэль — это ты.
— Ох, Ник, прошу тебя.
