Юноша не хотел ехать, мрачно заявляя, что сейчас самое неподходящее время для того, чтобы десять дней прохлаждаться в Брюсселе. Узнав об этом, Касс заявила, что он непременно должен ехать. Жаль только, добавила она, что поездка назначена перед свадьбой, а не после, — она могла бы составить ему компанию.
Кевин был с этим согласен. Но что толку мечтать, если обстоятельства работают против них!
— Для меня это путешествие станет хорошей профессиональной школой. В конце концов, будет о чем написать статью, — заявил он. — Кстати, мне намекнули, что могут после Брюсселя предложить постоянную работу на фирме. Но я против — ты же знаешь, мне там не нравится, и я хочу наконец приняться за книгу.
Девушка радовалась за своего жениха, но в глубине души была расстроена. Кевин должен будет вернуться в Англию накануне того дня, когда Барни Диксон освободит квартиру, а значит, у них совсем не останется времени хоть немного там прибраться.
Добрые Бирнхэмы предложили молодой чете пожить у них, пока квартира не будет приведена в порядок, но Касс отказалась от этого любезного предложения. После свадьбы влюбленным хотелось побыть наедине.
Мисс Хейес по-прежнему работала в своей конторе, потерянная и погрустневшая без своего избранника. Единственным утешением в это время были его письма, полные любви и нежности. В одном письме, которое было ей особенно дорого, были такие строки:
«Брюссель красивый город, тут много интересного, но тебя нет рядом, и мне тоскливо, потому что ты часть моей жизни, если не вся жизнь. Я не могу существовать без тебя. Милая, дорогая Касс, только бы какой-нибудь шустрый парень не вскружил тебе голову, пока я тут прохлаждаюсь».
Этот абзац девушка перечитывала несколько раз. Она писала ему в ответ и уверяла своего возлюбленного, что для нее никогда не будет существовать никого другого.
Следующие десять дней после изгнания из дома Кассандре не удавалось поговорить с матерью. Но потом, когда она, наконец, дозвонилась и услышала тихий голосок Дороти, она поняла, что все мысли женщины теперь занимает генерал, а проблемам родной дочери она больше не придает никакого значения. Они едут на курорт в Пул, сказала ей миссис Вудбер. У мужа там друзья, у которых есть яхта, и они будут ходить под парусом. Девушка предложила матери увидеться хотя бы перед свадьбой, но женщина ответила, что это невозможно. Она «не может ослушаться Майлза».
— Уверена, ты тоже во всем будешь слушаться Кевина, Касс, — сказала в заключение миссис Вудбер довольно язвительно.
— Конечно, но только если буду уверена в его правоте, — резко бросила дочь. — Что ж, мама, давай прощаться.
— Разумеется, я желаю тебе счастья… — начала Дороти.
Но Касс уже положила трубку. Больше ей не о чем было говорить с матерью.
И сейчас, за неделю до свадьбы, несмотря на все тепло и нежность, какими окружила ее семья подруги, Кассандра чувствовала себя потерянной и одинокой. Кевин был далеко от нее, и обычные для Касс веселость и уверенность в себе начали потихоньку изменять ей.
Когда девушка впервые увидела квартиру, в которой жил ее жених, она пришла в ужас от облезлых стен и отсутствия современных удобств. Столетней давности газовая плита; маленькие темные комнатушки, к тому же страшно захламленные. Чтобы хоть немного там прибраться, у нее оставалось всего два дня перед свадьбой. А Касс все свободное время трудилась над свадебным платьем, в чем ей помогала миссис Бирнхэм; они очень торопились. Они уже сметали длинную юбку, корсаж и пиджак из бледно-голубого шелка с золотыми пуговицами. В качестве свадебного подарка Лиза преподнесла приятельнице белую соломенную шляпку с широкой лентой по краю и белую сумочку. А ее мать вручила Кассандре чек на двадцать фунтов, которые оказались очень кстати.
Касс волновалась, потому что все приходилось делать в страшной спешке. Свободна она была только по выходным — на фирму ездила так далеко, что к вечеру просто валилась с ног, каждая косточка ныла от усталости, к тому же глаза у нее болели от кропотливой работы над ювелирными украшениями и от бесконечного шитья по выходным.
Девушка очень скоро поняла, что невозможно всю жизнь беззаботно плыть на парусах любви и при этом надеяться, что все само собой сложится хорошо. Эта жизнь и этот мир, как правильно говорил Кевин, грубы. На нее наваливались самые разные проблемы, и все их приходилось решать. Надо было держать себя в узде и не давать волю эмоциям. «Ничего, — говорила она себе, — главное — не смотреть на вещи слишком мрачно и не впадать в меланхолию. Многие браки в наше время распадаются из-за того, что люди слишком несдержанны: говорят все, что приходит на ум, и часто обижают необдуманными словами своих супругов».
Больше всего на свете Кассандре хотелось, чтобы в их отношениях с Кевином сохранилась романтика. Пока молодой человек был в отъезде, она лихорадочно пыталась сделать все возможное, чтобы сразу после свадьбы им не пришлось столкнуться с бытовыми проблемами.
За два дня до замужества Касс снова стала собой — жизнерадостной, бодрой и оживленной. Рядом с комнатой, где они жили с Лизой, уже стояли два ее чемодана. Вчера она положила туда пару черных расклешенных брюк, к которым у нее была белая кружевная кофточка, на тот случай, если у них с Кевином останется время (и деньги) на вечеринку. И разумеется, там лежала довольно соблазнительная полупрозрачная ночная рубашка — коротенькая, с симпатичными кружевами.
Девушка записалась в парикмахерскую, чтобы помыть и уложить волосы в день свадьбы. Им надо было быть в ратуше послезавтра к одиннадцати утра.
А сегодня (фирма все же расщедрилась на несколько выходных) Кассандра собиралась поехать на их будущую квартиру. Она хотела там прибраться до того, как ее жених вернется из Брюсселя. Виолетта Бирнхэм, помощь которой для Касс была неоценимой, одолжила ей свою машину. Элизабет согласилась подвезти ее туда и еще захватила всякие чистящие средства и прочие мелочи.
В то утро Касс получила по почте письмо от матери. К посланию были приложены пять фунтов.
«Прости, дорогая, не могу дать тебе больше. Купи себе что-нибудь к свадьбе, хотя мы с Майлзом и не одобряем твой выбор. Но я все равно желаю тебе удачи, милая, и надеюсь, что ты не станешь жалеть о своем решении. Впрочем, генерал уверен в обратном. Как только устроишься на новом месте, можешь заехать или прислать кого-нибудь за оставшимися вещами. Я уговорила Майлза, он не против».
Касс без стеснения прочитала эту коротенькую записку вслух, пока они с подругой ехали к площади Расселл.
— Очаровательно! — фыркнула она, закончив чтение. — Конечно, именно так мать должна поздравлять свою дочь накануне ее свадьбы.
— Я ее не понимаю, — возмущалась Лиза. — По-моему, все это ужасно!
— О, она никого не видит, кроме своего Майлза, с самой их первой встречи. Ты не поверишь, какая она раньше была милая, когда папа был жив, — вздохнула Кассандра. — Я же помню. Просто ужасно, как люди могут меняться под дурным влиянием.
— А разве женщина должна так безропотно выполнять приказы мужа?
И подружки принялись обсуждать свою любимую тему. В конце концов Касс сказала, что ни одна земная женщина не смогла бы устоять перед генералом, а уж тем более ее бедная мама.
— Только не говори мне, что твоя мама почувствовала к нему сексуальное влечение! — захихикала приятельница. — Ты шутишь!
— Подожди, мне нужно купить кое-что для кухни, — прервала беседу Касс, вспомнив трогательные мамины пять фунтов. — Его высочество, по крайней мере, разрешил мне забрать мой стул, книжки, ковер и другие мелочи. В том числе, кстати, и довольно ценную небольшую картину, которую еще папа мне подарил.
Едва войдя в квартиру, которая теперь целиком принадлежала влюбленным, обе девушки замерли на пороге в замешательстве. В недобром молчании они озирались вокруг. Несмотря на весь их энтузиазм и
