— Зачем ты сюда явилась?
Она пожала плечами:
— В квартире было страшно жарко, и я подумала, что у реки вечером будет приятно.
— Поэтому я должен позаботиться об угощении для твоего инфантильного пианиста и его пуделя?
Она рассмеялась, достала пудреницу и напудрила нос.
— Ты так мил. Ты так хорошо меня принимаешь.
— Я предпочел бы тебя без этого Освальда с пуделем.
— Большое спасибо. Мици — моя собачка.
— Смотри, чтобы Фрисби не съел ее.
— Это старое чудовище еще не сдохло?
Джулиан стиснул зубы.
— Собака, дорогая Клодия, — мой старый, верный друг, куда вернее, чем… — Он замолчал.
— Чем твоя жена, хочешь сказать? — спросила она с резким смешком. — Ну, это была бы неправда. Я тебе всегда верна, дорогой. Оззи интересует меня только как прекрасный, завораживающий меня музыкант и как верный раб. Я люблю рабов, мужчины меня не интересуют.
Может быть, здесь есть доля правды, подумал он. Клодию интересует только то, что она может получить от мужчин, которые ее окружают. Может быть, пэр дает своему сыну хорошие деньги, которые тот щедро тратит на Клодию? Она слишком хитра и жадна, чтобы идти на риск развода, пока не будет уверена, что от кого-то можно получить больше, чем от него. Именно ее холодную алчность он больше всего ненавидел в ней. Он бы отнесся с большим пониманием к неверности из-за любви. И снова он подумал о Мин.
— Ну ладно, коли ты здесь, — сказал он, — надо подумать, чем угостить вас.
— Есть напитки в доме?
— Джин и немного вина.
— Ну, пойдем в библиотеку и сделаем коктейль.
Когда она направилась к двери, он встал у нее на пути:
— В библиотеке тебе предстоит кое с кем встретиться, Клодия.
Нервным движением она поправила прическу:
— Только не говори, что пригласил к ужину викария.
— Нет. Это… девушка.
Тут Клодия застыла на месте. Глаза ее расширились от удивления и радости. Она разразилась смехом.
— О небо! Значит, я выбрала неподходящий момент, чтобы навестить моего любящего мужа? Не говори мне, что у тебя любовная интрижка. Я этого не перенесу.
Джулиан сцепил руки за спиной. Он был уравновешенным человеком, но Клодия почему-то провоцировала в нем злобу Ему захотелось схватить ее за плечи и потрясти.
— Это не любовная интрига, — ответил он сквозь зубы.
— Тогда кто же она?
— Мисс Корелли.
— Никогда не слыхала о такой.
— Не мудрено.
— Местная?
— Нет. Она еще ребенок. И не из тех, что ты называешь «нашего круга», дорогая Клодия. Она из пригорода Лондона и немного наивна.
Клодия теперь смотрела на Джулиана с тайным злорадством и искренним любопытством.
— Как интригующе! Наивное дитя из пригорода по имени мисс Корелли. Мисс Корелли-без-орхидей, — усмехнулась она.
Джулиан потерял терпение:
— Да заглохни ты, ради Бога!
Она пожала плечами и беспокойно потрогала брошь с драгоценными камнями на груди.
— Джулиан, милый, покайся, если хочешь. У тебя — подружка, кому какое дело? Мне — никакого, и…
— Она мне не подружка, — воскликнул Джулиан, — и мне не в чем каяться!
— Так кто же тогда мисс Корелли?
Черт возьми, теперь, когда надо все рассказать Клодии, это оказалось как-то сложно и двусмысленно. Его раздражало то, что Клодия немедленно заподозрила дурное в том, что он дал приют этой несчастной девушке. Он кратко рассказал, что произошло.
Клодия молчала. Она верила каждому слову Джулиана, слишком хорошо она знала его. Всем известно его великодушие, любовь к больным детям, доходягам-животным и тому подобное. Но все это давно ничего для нее не значило. Он удовлетворял Клодию во всем лишь в самом начале отношений, когда обеспечивал деньгами без меры. Потом ее слишком угнетали его цельность и положительность. Он опостылел ей давно и навсегда. Он был для нее невыносимым занудой. А хуже всего была его вера в супружеский обет и нежелание сделать то, что делали многие его друзья, — дать развод.
Она, конечно, была уверена, что эту девушку он приютил просто из милосердия. Но если она хорошенькая… какой это был бы подарок судьбы, возможность отомстить человеку, который так часто мешал ей жить.
Она сказала самым ласковым голосом:
— Однако как милосердно было с твоей стороны продержать мисс из пригорода здесь целых две недели. Говоришь, дня через два она уезжает?
— Да.
— И ни дома, ни родных?
— Я говорил тебе, что ее отец умер в ту же ночь, а тетка ее выгнала.
— Жестоко! Покажи мне маленькую изгнанницу, я буду обращаться с ней как мать.
— Послушай, Клодия, не будь… — начал Джулиан с возрастающим беспокойством.
— Дорогой, — перебила она его, — не надо думать обо мне плохо. Я буду чрезвычайно добра к бедной мисс Корелли-без-орхидей, а Оззи сыграет для нее после ужина. Это кому угодно придется по душе.
— Ради Бога, не надо ей покровительствовать, — зашипел Джулиан. — Она — достойное создание…
— Дорогой, я никогда никому не покровительствую! — воскликнула Клодия. — И не надо так сердиться. Ты подавляешь все мои благородные побуждения. Я обещаю быть доброй и милой с твоей бездомной. Проводи меня к ней, и мы вместе отпразднуем встречу.
Никогда Джулиану не было так тревожно, как в момент представления друг другу женщины, которая была его женой, и девушки, которую он приютил.
Бедняжка Мин выглядела совершенно запуганной. Видно было, что она дрожала, и Джулиана неприятно поразило, что рядом с Клодией, в костюме от Пьера Бальмена и красивых туфельках, Мин выглядела серенькой, незаметной. Но все же, на взгляд Джулиана, по сравнению с его женой Мин была свежа, как цветок.
Клодия приблизилась к Мин с ленивой грацией и протянула ей руку.
— Так это вы — маленькая мисс Корелли. Очень приятно познакомиться. Я так рада, что вы оправились от вашей ужасной пневмонии и что мой муж так хорошо помог вам.
Что могло быть приятнее этих слов? Но Мин все равно дрожала. Ее рука похолодела в руке Клодии. Никогда не видела Мин более импозантной женщины, сохранившей многое от красоты женщины на портрете. Но именно сейчас Мин поразительно живо вспомнила ту змею в зоопарке. Она была уверена, что за медовыми речами Клодии таится яд и что она ждет случая ужалить.
Мин пробормотала приветствие и благодарность. Тут же Клодия позвонила и заказала Джексону напитки.
Она добавила:
— И приготовьте мою комнату и одну из комнат для гостей для мистера Аллардина.
