всегдашнему солисту — тенору Николаю Иваникину. Тот был опытным певцом. И в глубине души Лиза понимала, что именно такого и надо назначать на ответственную премьеру, но за Александра все равно стало обидно. Ну а тот покраснел, желваки на скулах заходили, еще секунда — и Лизе даже показалось, что Горюнов кинется на «несправедливого» Меризи. Но секунда прошла, и Александр взял себя в руки. Композитор, словно и не заметив всплеска эмоций, начал раздавать аккуратно переписанные ноты. Лизе, конечно, досталась главная женская роль, но это ее уже не обрадовало. Маэстро сел к инструменту и начал наигрывать вступление. Певцы тут же сгрудились вокруг. И тут прибыл нарочный от графа Шувалова. Алексей Михайлович срочно востребовал к себе воспитанника.
У Лизы сердце зашлось от страха — не к добру такая спешка. Но виду она не показала — отвлекаться от репетиции можно только «вольным певцам», как Горюнов, но не «сценическим девицам», вроде Невской.
Домой Лиза попала только к вечеру. От новой музыки, новых заученных фраз и наставлений маэстро кружилась голова. Но, едва вошла она в свою крохотную квартирку, прибежал Горюнов с новостями — да какими!
От государыни из Гатчины пришел пакет с указанием для графа Шувалова: немедленно в тот же день выехать в Дрезден. Тамошний известный коллекционер-собиратель герр Шлимпке в одночасье обанкротился и продает свою коллекцию редчайших старинных рукописей. И надо перехватить его собрание у других покупателей, которые съезжаются к нему со всей Европы.
Ну и дела! Шувалов тут же приказал слугам собрать самую малость вещей и запрячь лучшую тройку. Александру же строго-настрого наказал завтра же собраться и выехать в дальнее имение. Даже объявил, что его там ждет подарок.
— Какой подарок? — поинтересовалась девушка.
— Не знаю, — пожал плечами Горюнов, — но все равно — интересно.
Лиза обидчиво поджала губу:
— И ты поедешь? Отчего граф тобою, как бессловесным слугой, распоряжается?
Александр судорожно сжал кулаки:
— Почему бы и не поехать? Твой Меризи меня совсем не замечает? Ролей не дает. Что же мне тут делать — на подпевках ходить? Будто я совсем уж безголосый! — И Александр в сердцах стукнул по столу.
Лиза ахнула, но стол выдержал. Девушка вскочила.
— У меня мебели мало! — Она схватила подушку и подсунула ее под руку гостя. — Да и кулаки пожалей, авось для чего другого сгодятся.
— Для чего? — взвился Александр. — Прочистить твоему маэстро физиономию?
Но тут уж Лиза не стерпела — пылко кинулась на защиту Меризи:
— Да неужто не понимаешь, Саша? Маэстро поручил роль Иваникину не потому, что у него голос твоего лучше, а потому, что он опытнее. Николай уже шестой сезон поет. А ты, Сашенька, всего-то третий.
— И что с того?
— А то, что Меризи впервые пишет оперу на текст самой императрицы. Это же какая ответственность! А ну как не понравится Екатерине исполнение? Не одному композитору достанется — всю труппу накажут: и тебя, и меня.
Александр хмыкнул:
— Императрице мое пение очень даже нравится, в отличие от твоего Меризи…
Лиза вдруг сообразила:
— А давай мы сами главные партии выучим. А как твой опекун воротится из Дрездена, уговорим его, чтобы добился приема у государыни. Пусть она сама тебя на роль назначит!
И в восторге от своей идеи Лиза обняла возлюбленного. Александр подхватил ее на руки и закружил по комнате:
— Ох, и хитры же вы, барышня Невская! Надо же такое придумать!
Лиза, восторженно глядя на Горюнова, провела рукой по его взлохмаченным волосам:
— Так ты не уедешь, Сашенька? Останешься со мной?
Александр медленно опустил девушку на пол, все еще не разжимая объятий:
— Трудно мне быть на вторых ролях, Лизанька. Но ведь и без тебя невозможно. Куда же я от тебя уеду?
И Горюнов поцеловал девушку. Поцелуй был таким нежным, что Лизе показалось, что внутри у нее все тает и возникает мелодия — тихая, нежная, самая прекрасная из всех песен мира.
— И знаешь, что я подумал? — голос Саши зазвучал так проникновенно, так таинственно. — Давай обвенчаемся, пока граф Шувалов в Дрездене?
У Лизы дыхание перехватило.
— Ну а вернется, что тогда? — взволнованно прошептала она.
— Тогда и будем об этом думать-кручиниться! — резонно заметил Александр. — Жизнь у нас, милая барышня Невская, подневольная да перепутанная. Мы с тобой — два сапога пара, и оба незаконные. Что ж нам теперь падать духом? Ты помни, Лизанька, пока мы вместе — прорвемся. Все преодолеем!
Но Лиза только всхлипнула. Как можно преодолеть и начальство, и родных? Хорошо Александру говорить, он — птица не подневольная. А ведь Лизе еще надо свою партию выучить, а потом и спеть с блеском, с легкостью. А откуда взять блеск и легкость, когда на сердце кошки скребут?
Но Александр уже снова целовал девушку, шептал что-то ласковое, опять кружил по комнате. И то ли от этих ласк, то ли от волнений и тревог — за себя, за любимого, за новую роль, — свет перед глазами Лизы поплыл. И поняла она вдруг: нет у нее ни одного надежного укрытия в жизни, кроме объятий Сашеньки. А у того руки сильные, ласковые. Губы теплые, настойчивые. И от поцелуев его так легко становится на сердце, все тревоги уходят, все забывается!..
Ну и что, что не венчаны? Ну и пусть — не на всю жизнь! Хотя бы на сегодня — на вечер, на ночь, до утра. Все и всех забыть. Только он во всем мире — только Сашенька…
9
Утром в театр решили пойти поврозь, чтобы не возникло лишних разговоров. Александр ушел первым. Лиза еще в постели лежала. Понимала, что встать надо. Но никак не могла. Голова кружилась, тело горело. Может, так и полагается после первой брачной ночи, откуда ж Лизе знать? А может, она простудилась или перенервничала?
Словом, только через час Лиза пересилила себя и поднялась: Господи, ей от любви радоваться надо, ликовать! А она еле ноги передвигает. И на душе так тяжело. Отчего бы это?..
В репетиционную залу Лиза вошла, неестественно раскрасневшись.
— Простудилась? — в ужасе спросил маэстро Меризи. И даже пощупал ей голову. — Жара нет. Посиди немного, а потом начинай разучивать роль.
Лиза вышла в коридор, забилась в уголок на лавку. К ней тут же подскочила подружка Дуня Волкова. В новой опере она не была занята, но пришла по причине любопытства. Да и то, скучно сидеть без работы-то.
— Дуняша, улучи момент, позови Горюнова! — попросила Лиза.
Дуня отмахнулась:
— Нет сегодня твоего Горюнова — не приходил!
— Как не приходил?!
И тут в темноте коридора появилась Катерина Баранова. Она тоже не была занята в опере, но почему-то оказалась на репетиции.
— Это вы о ком? — визгливо захихикала она. — О Горюнове? Был он тут, я сама видела!
— И что? — спросила Лиза. — Куда ушел?
— Не ушел — убежал! — смачно произнесла Баранова. — Так обрадовался, что аж руками замахал.
