Служанка вновь протянула руку к Лизиной брошке:
— Не обмани только! Все расскажи царице. Поклянись на ее образе! Иначе все мы до тепла не доживем — всех барин-дьявол в прорубь побросает…
Лиза стиснула матушкин подарок:
— Клянусь, как перед Богом!
Служанка вздохнула и пошла к двери:
— Тулупчик для тебя выкраду и валенки с платком. Повезло тебе, девушка. Барин слуг разогнал. В свою спальню ножи-вилки серебряные затребовал. Может, тронулся от любви? Что иначе с вилками делать?..
— Чистит он их, — криво улыбнулась Лиза. — Это я его настропалила. Сказала, что от этого особо острая страсть между нами ночью будет.
— Ловка ты! — удивилась служанка. — Может, и сама дьяволица? Впрочем, мне едино. Надеяться больше не на кого. Коль попадусь с тулупчиком, скажу, ты меня послала: голова, мол, разболелась — захотелось на двор выйти, воздуха глотнуть.
Стукнула дверь. Лиза до боли сжала государеву брошку. Еще неизвестно, поверила бы ей эта странная женщина, если б не Екатеринин подарок… Видать, недаром говорила матушка-государыня, что брошь эта волшебная — она и в беде поможет, и зло отведет. Только бы помогла!
Тяжело дыша, служанка втащила в комнату не только тулуп с валенками, но еще и ведро с помоями. Одежду бросила Лизе:
— Одевайся скорей! Да платком обвяжись покрепче. На дворе мороз крепчает. Бери ведро; если спросит кто, ты — Машка, новая кухонная девка, к помоям приставленная. Тащишь ведро на задний двор Ваньке-мусорщику. Поняла? Ну, с Богом!
Лиза подошла к ведру и скривилась. Запашок еще тот! Ухватилась за ведро — тяжелехонько. Не сноровиста она такие ведра таскать…
— Бедро выгни! — скомандовала служанка. — Не одной рукой тащи — на бедро опирай!
Лиза выгнула бедро. Рука оперлась на него, и сразу стало легче. Ох, тяжела доля русской бабы — ведра-то носить!..
Служанка вышла первой, оглядевшись по сторонам. Махнула Лизе. Сердце у той заколотилось бешеным маятником, но, вздохнув поглубже, она подхватила ведро и шагнула в неизвестность.
По коридору прошли, никого не встретив. Но на пороге черного хода из темноты вывернулся какой-то мужичонка:
— Вы куда?
У Лизы сердце бухнуло и чуть не оборвалось. Но ее провожатая только процедила сквозь зубы:
— Не видишь, что ль? Машку-дуру на задний двор веду. Ее на кухне к помоям поставили, а она даже не знает, где Ванька мусор собирает. А ну, дурища, покажь дозорному Якову свою ношу!
И служанка ловко приоткрыла крышку у помойного ведра. Пахнула такой гнилью, что Яков, скривившись, замахал руками:
— Чего открыла, дурья башка? А то я помоев не видывал! Тащите скорей отсюда!
Женщины мигом выскочили на двор.
— Налево! — услышала Лиза. — Теперь вперед и за угол!
За углом в ночной мгле светился небольшой костерок — Ванька грелся, дожидаясь выноса мусора. Тут же стояла коренастая лошаденка, уже впряженная в большие, грубо сколоченные сани. Увидев женщин, Ванька подскочил к ним, выхватил у Лизы ведро.
— Скорей, скорей! — заторопил он. — Ты, Варварушка, в дом вертайся. А ты, девушка, зарывайся в мусор поглубже — с головой. Да постой-ка — я тебя помоями полью! — И Ванька плеснул изрядную порцию помоев прямо на тулупчик Лизы.
Девушка охнула от отвращения:
— Зачем это?
— Мимо собак у ворот усадьбы поедем. Не дай Бог, учуют! Давай лезь на воз скорее!
— Погодь! — вдруг крикнула Варвара и, ничуть не брезгуя, обняла Лизу. Перекрестила три раза. — Храни тебя Богородица наша и Николай Угодник!
И, резко развернувшись, Варвара побежала в темноту. Ванька цыкнул на Лизу:
— Давай же! — И, подхватив девушку за талию, подсадил на воз, наказывая: — В мусор заройся глубже и, что бы ни вышло, молчи!
Сам вскочил на место возницы, гикнул, дернул вожжи. Дровни качнулись и тронулись. На Лизу повалились целые груды мусора — и зарываться не понадобилось. К горлу подступила тошнота — а ну как вырвет? И вдруг стало смешно. Ну вырвет, и что? Помои — к помоям…
У ворот усадьбы показались огни факелов. Оказывается, Голобородко держал кучу охранников- стражников. За жизнь свою подлую опасался или боялся, что пленницы его гарема сбегут?..
Вокруг воза хрипло залаяли собаки. Лиза зашептала про себя молитву и прижала руку к брошке под тулупчиком. Но собаки лаяли не остервенело, а так — для порядка. Значит, ничего неположенного не чуяли. Слава тебе Господи! Помоги, брошь дареная!
— Ванька, ты? — раздался огрубевший на морозе злой бас.
— Я! Кто ж еще! — гаркнул Ванька. — А ты что, барскую раскрасавицу ожидаешь?
— Типун тебе на язык, придурок! — раздался скрип открываемых ворот. — Проезжай! Да не насори тут мусором. Барин за то не пожалует!
— Знамо! — опять гаркнул Ванька.
Ворота закрылись. Возница облегченно гикнул и стеганул лошадку. Та понесла. Неужели свобода?!
12
Ванька остановил лошаденку на городской окраине и постучал по краю саней:
— Вылазь, приехали! Дальше сама иди. Мне обратно торопиться надо. Да не забудь, что Варварушке обещала. Расскажи государыне про дела нашего дьявола!
Лиза с трудом выбралась из саней — грязная, липкая, облитая помоями и приправленная самым вонючим мусором. Тулупчик пах так, что голова кружилась. Но надо было идти. Только куда?
Обессиленная Лиза прислонилась к какому-то забору. Теперь все зависит от ее смекалки. Голобородко уже, наверное, проведал, что его новоявленная невеста сбежала. Конечно, снарядил погоню. Уже через час, а то и меньше, кто-нибудь прискачет в город. Лизу станут искать. Где? Ясно, сначала у нее дома. Потом в театре. У подружек. Значит, туда ей нельзя.
А куда можно? К кому еще она осмелится пойти? К маэстро Меризи? Там швейцары, дворники, дворцовые слуги. Кто-нибудь да проговориться. И ее найдут.
Во дворец к графу Шувалову? Но его нет в Петербурге — кто же ее впустит?!
Самое верное — ехать в Гатчину к матушке императрице. Но как? У Лизы нет денег нанять извозчика… Да и не пропустят ее в таком виде во дворец. А на новую одежду денег тоже нет…
Господи, что же делать? Лиза инстинктивно прижала ладонь к тому месту, где под платьем висела брошь на цепочке: матушка, помоги! — мысленно взмолилась она. И ответ пришел сам собой.
Лиза оглянулась. Да это знак свыше. Недалеко отсюда Смольный монастырь, где на отшибе стоит «докторский флигель», специально построенный пару десятилетий назад для немецкого доктора — шумного герра Шульца. Ведь он не только лечит больных в театральной школе, но и заведует лазаретом для воспитанниц Смольного института. Однажды милейший доктор пригласил к себе «на чай» Лизу и Дуню Волкову. Так что Лиза отлично помнит, где живет Шульц. Он — врач, привык и не к таким поворотам судьбы, — он примет Лизу и спрячет ее до тех пор, пока государыня Екатерина не вернется в Петербург из Гатчины.
Добрейший Шульц и впрямь принял Лизу. Он жил без семьи, со старой кухаркой, много лет назад,
