комплимент согрел ей сердце. — Я боялась рассказывать тебе об этом, а теперь ничуть не жалею. Мне и в самом деле стало легче. Сколько можно прятаться и обманывать всех? Я люблю Билла. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы он был таким же бедным, как я. Мне не нужны его деньги…
— Я знаю, Кэтти. Не нужно меня в этом убеждать. Но ты такая молодая… такая красивая…
— Билл тоже еще молод.
— Его дети старше тебя, — напомнила Долорес. — И вряд ли они обрадуются вашему браку.
— Даже если бы я была ровесницей их матери, они бы вряд ли приняли меня с распростертыми объятиями. Для них разрыв родителей в любом случае неприятен.
— Ну, на твоем месте я бы не стала за них волноваться. Ричарда и Джейн трудно назвать несчастными. Они живут в свое удовольствие.
— А они давно были дома?
— Да, — закивала Долорес. — Около года назад Джейн приезжала, чтобы попросить у матери денег. Кажется, девчонка натворила глупостей, ей понадобились деньги на аборт и на восстановление в университете. Я не знаю подробностей. Знаю только, что когда мистер Радферн узнал об этом, то несколько дней был на взводе и отчитывал жену за слишком мягкое отношение к детям. Мол, она потворствует их порокам.
— Надо же, я и не знала, — пробормотала потрясенная Кэтти.
— А Ричард не появлялся здесь уже несколько лет. Видимо, ему хватает денег, которые ежемесячно переводит ему на счет отец.
— Неужели дети приезжали домой только для того, чтобы попросить денег?! — изумилась Кэтти.
— Похоже на то. И если они узнают, что у отца вот-вот появится жена — а следовательно, еще одна наследница, — то наверняка взбунтуются.
— Какое наследство?! Мне нет до него дела.
— Попробуй объяснить это Ричарду и Джейн.
— Я не собираюсь им ничего объяснять. К тому же я не верю в то, что они такие жадные. Можно подумать, я лишу их наследства.
— В любом случае они заподозрят тебя в грязной игре.
— Почему это?
— Посуди сама. Для них никогда не было секретом, что их отец имеет связи на стороне.
Кэтти кивнула, хотя слова служанки задели ее за живое.
— Однако ни одной из любовниц мистера Радферна не удалось разбить его семью, — продолжала Долорес.
— Я тоже не разбивала его семью. Лора ушла от Билла еще до того, как мы начали встречаться.
— Каждому это не объяснишь. Все будут думать, что именно ты стала причиной развода. Еще бы — молодая, красивая, амбициозная…
— Я вовсе не охотница за состоянием! — вспыхнула Кэтти.
— Знаю, знаю. Чего кипятишься?
— Просто очень неприятно слышать от тебя такие вещи.
— Я только хочу подготовить тебя к тому, с чем неминуемо придется столкнуться. Раз решила пробраться в дамки, так и веди себя как королева.
— Я так устала от роли тайной любовницы, что с нетерпением жду того момента, когда займу место законной жены Билла.
— Мистер Радферн не подарок. Извини, если лезу не в свое дело, но мне кажется, что он с тобой слишком строг.
Кэтти заставила себя улыбнуться.
— Просто ему сейчас тоже нелегко. Он любит меня, но ему неловко, когда я веду себя не так, как нужно.
— По-моему, он хочет вылепить из тебя вторую Лору. Только первая миссис Радферн была прирожденной аристократкой и заносчивой богачкой, а ты будешь ее копией, плодом стараний мистера Радферна. Лишь бы он не заставил тебя стыдиться своего прошлого и кланяться ему в ножки за все его благодеяния.
— Нет, что ты. Долорес. Билл вовсе не такой.
Голос Кэтти дрогнул. Внезапно она вспомнила одно из своих первых свиданий с Биллом. Он тогда завел разговор о том, какой видит свою избранницу. Билл признался, что мечтает жениться на бедной девушке, превратить ее в принцессу, но при этом он не позволит ей забыть, кому она обязана своим сказочным превращением. Тогда Кэтти неприятно поразил цинизм Билла. Поскольку его признание никак не вязалось с тем образом рыцаря, которым она наградила Билла, то она предпочла выкинуть противоречащие ее представлению признания из памяти. Будто их никогда и не было.
Однако сейчас Кэтти совершенно случайно вспомнила слова Билла. Вдруг Долорес права и он вознамерился сделать ее подобострастной рабыней? Ведь даже если на ней будут шелка и бриллианты, она все равно будет чувствовать себя рабыней, всем обязанной и во всем послушной щедрому хозяину.
И разве желание Билла отправить Кэтти учиться на финансиста не подтверждает страшное подозрение? Безусловно, Билл старше и опытнее ее. Вероятно, он прав и серьезная профессия ей пригодится больше, но… Кэтти могла привести сотню этих треклятых «но», сводившихся к одному ее нежеланию учиться тому, что ее никогда не интересовало и навевало скуку.
— А ты уверена, что свадьба состоится? — неожиданно спросила Долорес.
Ее пристальный взгляд, казалось, проникал в самую душу Кэтти. Черные глаза, полные сочувствия и доброты, пытались выискать в Кэтти хоть искру сомнения, которую можно было бы раздуть в пламя полного неверия и скептицизма. Кэтти не могла так рисковать своим спокойствием. Ей было трудно его достичь, и она не желала слушать Долорес. Если та собирается разубедить ее в том, что Билл любит ее, Кэтти, и изменится после того, как станет ее мужем, то она не желает это слышать. Ей сейчас нужны слова поддержки, а не разрушения того хрупкого равновесия, которое в ней установилось после того, как Билл дал свое согласие на брак.
— Разумеется, состоится! — с жаром ответила Кэтти. — Осталось потерпеть всего несколько дней. Скоро я стану миссис Радферн.
— Надеюсь, ты не заставишь меня так тебя называть? — с озорной улыбкой спросила Долорес. — Хотя мистеру Радферну вряд ли понравится излишняя фамильярность. Нет, при нем мне все равно придется называть тебя на «вы».
— Будет забавно, — заметила Кэтти, хотя не видела в этом ничего забавного.
Скорее всего, Долорес права. Билл ни за что не допустит подобного панибратства. В его жизни все было подчинено строгой иерархии. Даже заводя отношения с девушками не своего круга, он придерживался собственной философии. Это не было пренебрежением условностями. Напротив, Билл всегда помнил, где место его избранницы. И при случае мог напомнить об этом и ей.
— Ладно, мне пора, — сказала, поднимаясь со стула, Долорес.
Кэтти остановила ее:
— Я не могу тебе запретить, но… Долорес, пожалуйста, не говори никому о том, что мы с Биллом собираемся пожениться.
— Все и так знают, как вы проводите ночи. Но раз ты не хочешь похвастаться своими достижениями, то и я не стану разносить на хвосте сплетни.
— Спасибо.
— Не за что. Это я должна благодарить тебя за откровенность. Другая бы на твоем месте чуралась общаться со служанками.
— Ты мне вовсе не служанка.
— Через пять дней формально я ею стану.
— И через пять дней, и через месяц ты все равно не перестанешь быть моей подругой, — заверила ее Кэтти.
— Ладно уж, чего там… — отмахнулась смущенная Долорес.
Их с Кэтти разделяло не более десяти лет. Однако Долорес была гораздо опытнее и более трезво
