возвращаться после работы. Потому что там люди не орут друг на друга. Потому что там… другая жизнь. И я думаю, правильно, что мать тебя бросила и укатила в Америку.
– Что? – Бросив пульт управления телевизором, Арнаутов-старший поднялся.
– Ничего! – Паша тоже встал. – А теперь ты бесишься потому, что твоя дама из прокуратуры тоже тебя послала.
Арнаутов двинул Пашу справа в челюсть. Паша жестко блокировал руку отца и схватил ее за запястье, одновременно готовясь к опережающему удару, если последует вторая атака.
Глаза Арнаутова вспыхнули: казалось, что он обязательно ударит еще раз. Но он вдруг расслабил руку и, как только Паша отпустил захват, повернулся и, ссутулившись, пошел в коридор.
Паша увидел на полу свою спортивную сумку. Схватил ее, вытряхнул тренировочный костюм, протиснулся к шкафу. Распахнул створки и, не очень задумываясь, начал хватать с полок свои вещи. Крикнул:
– Я пока у Гриши поживу!
– А ремонт? – Арнаутов, уже вышедший в коридор, остановился.
– Это твой ремонт!
Арнаутов вздрогнул и как-то беспомощно огляделся.
Впрочем, это продолжалось мгновение, и занятый сборами Паша ничего не заметил.
Арнаутов расправил плечи:
– В отделе скажешь, что я взял отгул. Молчун за старшего.
– Хорошо!
– И дверь закрыть не забудь.
Через пять минут Паша закрыл дверь с такой силой, что это услышал весь дом.
Оба жалели о том, что случилось. Но ни один не был готов попытаться что-нибудь изменить.
7
Сдав дежурство и отметившись у начальства, Шилов провел «сходку» в своем кабинете. Собрались все, кроме Василевского, оставшегося работать на месте взрыва. Но и он успел застать конец совещания.
– Всем доброго утра. Не ждали? – Василевский занял место рядом с Джексоном.
– Есть чего нового? Водилу привез?
– Водила на два часа домой отпросился, очень уж у него жена психовала.
– Фоторобот нужен сегодня.
– Сделаем.
Шилов оглядел ребят. Василевскому можно дать задание и посложнее, водилой пусть лучше займется Сапожников.
– Значит, так, уточняю задачу. Леня, Витя, – Роман посмотрел на Василевского и Егорова, – дуйте в часть, уточняйте все по этим беглецам. Куда бежали, зачем бежали, с кем… Почему остальные не побежали. Когда получите полные данные всех троих, отзвонитесь Оле. Она их пробьет по базам, мало ли, чего интересного выплывет. Поняли?
– Спасибо тебе, добрый фей, – хмыкнул Леня, а Оля серьезно кивнула и пометила что-то в блокнотике.
Оля работала в отделе недавно. Ее взяли на должность опера, но фактически она исполняла обязанности компьютерщика и секретаря. Искала информацию в базах данных, писала справки и ответы на отдельные поручения, составляла запросы. Иногда привлекалась к опросам свидетелей, если надо было поговорить с женщинами или детьми. Она неоднократно просила, чтобы ее допустили к более серьезным вещам, но пока что все просьбы закончились только тем, что ее пару раз взяли на задержания, когда для поимки злодея нужно было рассредоточиться по улице и ждать его появления, не привлекая внимания. Оба раза Оля более чем серьезно относилась к задаче, хотя все, что от нее требовалось, – это стоять рядом с Шиловым или Джексоном и изображать беззаботно щебечущую подружку.
– Женя, – посмотрел Шилов на Джексона, – ты – то же самое – по врачам.
– Дело мы заводим или район? – спросил Джексон.
– Какой, на хрен, район? Шум уже такой стоит, что в Москве слышно. В семь надо докладывать «первому», а в восемь справка должна уйти в Министерство.
– Кто ее там ночью будет читать? – усмехнулся Егоров. – Лунатики?
– Еще вопросы имеются?
– Дурацкие можно? – уточнил Василевский. – Я по поводу ордена.
– Ты еще про отмену бесплатного проезда спроси. Если больше вопросов нет, то – вперед. Родина требует подвига.
– Как всегда, – вздохнул Джексон, первым направляясь к выходу из кабинета.
В то время как Шилов проводил совещание, за две тысячи километров от него Скрябин перешагнул порог оперчасти Учреждения УЩ-349/13 – так официально именовалась «ментовская зона». Замначальника оперчасти принял Стаса радушно, напоил кофе и сообщил, что опер, непосредственно курирующий Петрухин отряд, сейчас в отпуске, но кое-что он и сам может сказать. Среди заключенных Петруха имеет определенный авторитет, на контакт с администрацией не идет, успел за драку посидеть в штрафном изоляторе.
– «Греют» его? – спросил Стас.
– Были только две посылки от матери. И переписывается он только с ней. – Глядя в зарешеченное окно просторного, но очень мрачного и холодного кабинета, замнач немного подумал и высказался: – В принципе, может быть, тебе и удастся его разговорить. Есть в нем что-то такое… надломленное. С моим опытом это чувствуется. Прежде чем сюда лететь, могли бы и с нами связаться, мы бы сами попробовали. Или не доверяете?
– Да ну, о чем разговор! Просто когда еще удастся за казенный счет прокатиться? Да и не в нем одном дело. Со мной следачка приехала, ей тоже нужно нескольких человек допросить.
– Следачка? Молоденькая? – Замнач понимающе усмехнулся. – А чего она не пришла?
– Она сперва в «шестерку» ( Женская колония рядом с Нижним Тагилом.) поехала. Завтра, наверное, к вам.
– Ну, мы всегда рады хорошим гостям. С культурной программой помочь? Сам понимаешь, с нами тут многие дружат, так что отдых организовать – не проблема. Хоть в городе, хоть за городом. Денька на три в горы, на базу отдыха – вы как?
– Спасибо. Только мы, наверное, долго у вас не задержимся. – Предложение было заманчивым ровно настолько, насколько и неприемлемым. Хотя… Да нет, никак не получится! Даже предлагать Татьяне это не стоит. Тем более что – Скрябин вспомнил, как они утром позавтракали в гостиничном буфете и разъехались в разные стороны, – вообще непонятно, как она относится к тому, что было ночью. С ним самим все понятно, он уже и не помнит, когда чувствовал себя таким счастливым, как нынешним утром. А вот она как будто о чем-то жалела…
Отогнав эти мысли, Скрябин вернулся к работе:
– Когда с ним можно поговорить?
– Можно сейчас. Но лучше, конечно, вечером.
– Что, Петр Олегович изволят почивать?
– Петр Олегыч изволят трудиться. Танк делают. Т-90.
– Хм, это как? Для побега?
– Для армии. У нас договор с танковым заводом, уже два года. Иностранцы шум подняли: «В России опять используют труд заключенных». А на самом деле они, – хозяин кабинет кивнул на окно, – только рады. И при деле, и кое-что зарабатывают… Ну так что, зовем сейчас?
Скрябин утвердительно кивнул, и замначальника снял рубку внутреннего телефона. Отдав
