Облегченно вздохнув, механик положил на стол два рубля и, оглядывая всех, гордо провозгласил:
— Вот, получите. Сдачи не надо!
Джентльмену не пристало быть скрягой! Не так ли?
Отдых в Ялте
Сентябрь, Ялта! — В кои-то веки повезло! Отпуск! Теплое море, вино, фрукты, солнце, друзья, загорелые девушки, санаторный отдых наконец, — а водки в магазинах и нет! В стране в очередной раз объявлена война пьянству. Вином в магазинах, конечно, торгуют, но водки в свободной продаже нет. А когда появляется, ее отпускают по талонам. Регламентировано и время продажи. В общем, тоска зеленая для выпивающего люда. Постановление Горбачева в Советской армии и Военно-морскомфлоте развязало и без того свободные руки политрабочих — совсем свихнулись борзые.
И в это судьбоносное время капитан 2 ранга Ростовский отправился в отпуск по путевке на юг. Оказалось, что механик с соседней ПЛ капитан-лейтенант Владислав Дегтяренко тоже по путевке едет в тот же санаторий. Летели в Ялту одним самолетом и прибыли в санаторий затемно. Сдали документы и молоденькая сестра-хозяйка объяснила, что на первую ночь их поселят в «аквариуме» — свободной палате для вновь прибывших. А уж завтра определят в номер основного гостиничного корпуса.
С ужином естественно пролетели. Хорошо, что бывалые офицеры, предвидя такую ситуацию, еще в аэропорту в буфете прикупили бутербродов и плавленых сырков.
«Аквариум» оказался просторным помещением на крыше одного из корпусов, мест примерно на 20. Стояли чисто застеленные койки. Выбрав кровати, прилегли, не раздеваясь, чтобы молча «переварить» пережитое за день. Хоть и устали с дороги, но сон не шел. Лежали молча минут 15, прислушиваясь к шуму моря и отдаленной музыке. Куда-либо путешествовать было просто лень.
— Может, перекусим, что бог послал? — предложил Влад.
— Пожалуй, стоит, согласился Ростовский. А то уже кишка с кишкой разговаривать начали. Не успели они извлечь содержимое сумок, как раздался стук в дверь, и их ряды пополнил очередной «счастливец» из вновь прибывших. Им оказался молодой мужчина лет 35 в плаще и шляпе. Роста среднего. Плотного телосложения, с круглым румяным лицом, напомнившим спелую и крепкую осеннюю репу.
«Репа» поздоровалась и представилась — «Капитан Борщев Виктор, дальняя бомбардировочная авиация!»
Здоровенный спортивный баул, находившийся у него в руках — приземлился, издав подозрительно знакомый звон. Капитан, пожав руки, опустился на свободную кровать. Прошла минута- другая «репа в шляпе» осмотрелась и изрекла, немного шепелявя: «Знакомиться, так знакомиться!» — после чего решительным движением подвинула к себе сумку, весело брякнувшей содержимым.
Расстегнутая молния явила окружающим содержимое — 30 бутылок «портвейна №12». При этом лицо капитана излучало улыбку и он торжественно изрек: «Силу воли, бодрость духа — поднимает бормотуха!»
Продолжая улыбаться, как говорят в армии, на ширину приклада, он извлек бутылку, по всей видимости, любимого пойла.
По отсутствию в бауле других, сопутствующих отдыху вещей, с уверенностью можно было сказать, что «авиация» спланировала отдохнуть КАПИТАЛЬНО. Причем была готова начать отдых прямо здесь и сейчас!
— Ну, у вас в «тяжелой кавалерии» это может и так, но у нас на подводном флоте к вину более трепетное отношение, — внимательно разглядывая этикетку, тихо сказал Ростовский.
— Это как!? — меняясь в лице и покрываясь детским румянцем спросил авиатор.
— Ну, как? Как принято во всем цивилизованном мире. Красное вино — к мясу, белое — к рыбе. Ну, а это, наверное, к плавленому сырку. Так что Владислав, доставай нашу закусь, она пришлась кстати! — Примирительно улыбаясь, скомандовал Ростовский.
Как в последствии оказалось, капитан Борщев действительно любил и предпочитал портвейны, ценил их «достоинства», был холост и при случае, баловал себя этим незатейливым «нектаром».
Весь период отдыха, каждое утро, как на работу, он ходил с соседний магазин-кафе к грузину Гиви, где его всегда с почтением принимали.
На пляже он практически не появлялся. Однако был замечен на волейбольной площадке. Играл он, на удивление, хорошо, став негласным капитаном команды отдыхающих на все 24 дня. И команда, собранная им, играла всегда неплохо, исключительно на портвейн и, практически всегда выигрывала у команд соседних санаториев и домов отдыха. А, если и проигрывали, то проигрыш также отмечали вместе с победителями в кафе-шалмане у Гиви.
На следующее утро, после завтрака, наших героев, наконец, разместили по номерам гостиницы, и начался долгожданный отдых. На обеде Ростовского ждал приятный сюрприз. За столиком, куда их с Владом Дегтяренко окончательно определили, сидел его лейтенантский приятель Гоша Деревянкин. С ним Ростовский когда-то начинал службу в Лиепае. Впоследствии служба их разлучила. С годами оба стали командирами дизельных подводных лодок, но Ростовский на Балтике, а Гоша — на Севере — в Полярном.
Встрече оба были искренне рады! До ужина провалялись на пляже. Воспоминания шли сплошной чередой. А вспомнить было что! После ужина Рома Ростовский предложил:
— Слушай Гоша, а не выпить ли нам всем по случаю встречи водочки?
— Можно, а есть?
— Нету, но в магазин сходим.
— Рома здесь с водкой напряженка.
— Кстати, Гоша, мне тут один абориген сказал, что если будет нужна водка, ее можно приобрести у грузина Гиви в кафе-шалмане у базарчика. Похоже, это время настало! Винища — пей, не хочу, а вот водка — дефицит. Если бы не самолетом летел, обязательно пару бы бутылок «шила» с собой взял.
— Ладно, не вибрируй, прорвемся. Раз знаешь где, то веди, разберемся, — сказал Гоша.
Шалман нашли быстро. За стойкой стаял не очень выбритый грузин, который с появлением новых клиентов сходу задал традиционный для заведения вопрос:
— Что пить будэтэ маладые луды?
Оценив взглядом питейные возможности заведения Ростовский негромко спросил:
— А водка у вас есть?
— Канэчна. У Гиви все ест!
Запустив под прилавок маленькую волосатую руку, он ловким движением извлек оттуда бутылку «Сибирской». Он улыбался всей крупнозубой пастью так, будто хотел сказать: зубы, как репутация заведения должны быть безупречны. А зубы у него действительно были отличные.
— Вот харошая водка, — сказал Гиви, ставя бутылку на прилавок.
— И почем?
— Слюшай дарагой всэво 30 рублэй.
— Сколько, сколько!? 30 рублей? Это же в пять раз дороже ее настоящей цены, недоуменно сказал Гоша.
И тут Гиви произнес сакраментальную фразу:
— Слюшай дарагой, хочеш — бэри, а хочеш — нэ бэри.
— Ну что, Гоша возьмем!?
— Ну, давай не очень решительно ответил Гоша и стал копаться в карманах.
— Не ройся, не ройся, беру я, — сказал Ростовский и вытащил бумажник.
Грузин оживился. Резво обтер бутылку тряпкой, достал лист бумаги и, ловко закатав в него покупку,
