Женитьба Ле Труадека

Мируэт. Завтра, например, или сегодня вечером, если необходимо.

Бенэн. Сегодня вечером? Что вы! Вы как будто думаете, что постоянный комитет можно составить в два счета. Такого рода заблуждениям мы и обязаны всеми этими нежизнеспособными и бездеятельными партиями, которые поддерживают маразм нашего дорогого отечества. Постоянный комитет создается тщательно и любовно. В него надо постепенно вдыхать жизнь, единство мысли и движений, словом, душу. Это нелегкий труд, требующий опытных рук. Я привык к нему с детства и охотно возьму его на себя в этом важном случае. Но дайте мне необходимое время. Работая без отдыха, мы, может быть, поспеем к завтрашнему вечеру.

Мируэт. Мне не вполне ясно, что вы хотите сказать.

Бенэн. Вы увидите меня за работой и сразу поймете. Назначим свидание сегодня днем. Есть ли у вас помещение, где мы могли бы собрать членов комитета и приступить к их обработке?

Мируэт. Помещение партии еще не вполне готово. Оно сейчас отделывается. Имеется большая гостиная баронессы…

Бенэн. Мы ею воспользуемся завтра. Но она не подходит для подготовительных упражнений, которые я имею в виду. Поэтому вот адрес помещения, куда я вас попрошу прислать к пятнадцати часам трех членов вашего временного комитета, которых мы сохраняем, чтобы я мог их амальгамировать с двумя отборными единицами, которые я вам поставляю сам.

Мируэт. Что это за помещение?

Бенэн. Гимнастический зал; его хозяин мой приятель. Этот зал как раз свободен в эти часы. Нам будет там очень удобно. Иногда туда приходят акробаты из соседнего цирка упражняться на аппаратах. Но это люди молчаливые. Впрочем, если позволите, я выйду вместе с вами, и мы по дороге обсудим все эти подробности.

Мируэт. Весьма охотно. Потому что я начинаю в них теряться.

Бенэн, Ле Труадеку. Я вам сейчас не нужен, дорогой профессор?

Ле Труадек. Хм… Мне бы надо сказать вам еще два слова.

Мируэт, Бенэну. Я вас жду внизу… Мой автомобиль у подъезда.

Явление девятое

Ле Труадек, Бенэн.

Ле Труадек. Прежде всего, вы не боитесь, что мсье Мируэт испугается всех этих ваших требований?

Бенэн. Будьте покойны, мы отлично поладим.

Ле Трудек. Затем, кто эти два лица из числа наших друзей, которых вы имеете в виду для комитета?

Бенэн. А кто же, по-вашему? Шарль-Огюст Жослэн, ваш ученик и сотрудник; человек, таким уверенным стилем написавший руководство к игре в рулетку, которое вы любезно согласились подписать своим именем за одиннадцать тысяч франков.

Ле Труадек. О!.. Имейте в виду, мой дорогой друг, что я не отрекаюсь от этого сотрудничества. Но это прошлое, прошлое, которое… И я не нахожу нужным…

Бенэн. Второй — это мсье Трестальон…

Ле Труадек. О! Неужели вы поставите бывшего… взломщика во главе Партии Честных Людей?

Бенэн. Было бы опасно иметь мсье Трестальона против себя. Представьте себе, что его завербовывают наши противники, что он выдает тайну вашей истории в Монте-Карло, идет на шантаж… И потом, позвольте вам сказать, что ваши возражения свидетельствуют о полном отсутствии политического воспитания. Это нехорошо. Или вы не знаете, что политическое определение честного человека не имеет ничего общего с обычным определением? Слава богу! Иные станут отрицать за мсье Трестальоном право называться честным человеком с чисто личной точки зрения. Кто посмеет отрицать его за ним с точки зрения политической? Он человек благомыслящий. Его воззрения неопровержимы.

Ле Труадек. Мы к этому вернемся. Есть дело более спешное. Как я порву с Роланд?

Бенэн. Понятия не имею.

Ле Труадек. Так как вы имели на нее всегда большое влияние, я полагал бы, что…

Бенэн. Что?..

Ле Труадек. Что вам, может быть, легче, чем мне, удастся ее убедить.

Бенэн. Невозможно, дорогой профессор. И прежде всего я чувствую, что политические соображения окончательно овладевают мной. В голове у меня нет больше места для других забот. Вы сами отлично справитесь с этим разрывом. Это такой пустяк. Итак, до скорого свидания. Я зайду за вами в половине первого. Мы вместе позавтракаем.

Явление десятое

Ле Труадек, Софи.

Ле Труадек, оставшись один, ходит взад и вперед, размахивает руками, бормочет, видимо обуреваем противоречивыми намерениями, потом.

Ле Труадек. Софи! Софи!.. Вы здесь?

Софи, входя. Что угодно?

Ле Труадек. Мадам вернулась?

Софи. Эта особа вернулась, пока вы разговаривали с толстым господином. Но я не знаю, может быть, эта особа опять ушла.

Ле Труадек. Сходите посмотреть.

Софи. Что мне сказать этой особе?

Ле Труадек. Скажите ей… Ах, да! Послушайте, Софи. Вы можете оказать мне большую услугу. Послушайте, вы служите у меня восемнадцать лет…

Софи. Двадцать лет.

Ле Труадек. Хорошо, двадцать. Таким образом, вы здесь у себя дома. После меня, Софи, вы первая в доме и представляете дом.

Софи. Благодарю вас за доброе отношение.

Ле Труадек. Так вот, скажите мадам, что я счастлив тем, что был с нею знаком, что я сохраню о ней самое лучшее воспоминание, что я всегда буду интересоваться ею, но что мое положение неожиданно изменилось…

Софи, с беспокойством. Ваше положение?..

Ле Труадек. Не волнуйтесь, Софи… Я говорю то, что вы должны передать мадам: «неожиданно изменилось», без всяких пояснений; что поэтому я вынужден, против воли, порвать с ней и что она должна принять соответствующие меры. Вот.

Софи. Я бы с величайшим удовольствием, уверяю вас. И поздравляю вас от всей души. Но только я не могу сказать этого сама.

Ле Труадек. Вы думаете?

Софи. Не могу. Эта особа бросит мне в голову какую-нибудь вещь, первую попавшуюся, дешевую или дорогую, ей ничего не стоит, и прибежит к вам сделать сцену, и сцену вдвое более здоровую, чем если бы вы сами с ней поговорили, потому что она скажет, что вы хотели выставить ее при помощи кухарки.

Ле Труадек. А если я предварительно уйду?

Софи. Она вас догонит рано или поздно.

Ле Труадек. Жаль! Нечего делать!