— Говорите, не бойтесь.
Чудесные глаза красавицы казались полубезумными от ужаса. Она выдохнула:
— Но вы же знаете. Да?
Кеан кивнул:
— Во второй раз вы проснулись раньше.
Леди Лэшмор жестом подтвердила его слова.
— Вам снилось то же самое?
— Да.
— Если забыть об этих двух случаях, вам когда-нибудь снилось подобное?
— Несколько раз, но лишь частично. Или, просыпаясь, я помнила сон только частично.
— Что именно?
— Самое начало, жуткую пещеру.
— Леди Лэшмор, недавно вы присутствовали на сеансе столоверчения.
Ее уже не удивляли способности доктора к индуктивному мышлению, и она просто кивнула.
— Предполагаю, хотя не знаю наверняка, что инициатором и организатором спиритического сеанса выступил Энтони Феррара, предложив развлечься таким образом?
Женщина еще раз утвердительно качнула головой. Лицо Кеана стало очень серьезным:
— Благодарю, леди Лэшмор. Не смею вас больше беспокоить.
Он уже собрался уходить, когда хозяйка тихонько окликнула его:
— Доктор Кеан! Что-то ужасное, что-то, чего я не понимаю, боюсь и ненавижу, овладело мной. Ради всего святого, скажите, что все будет хорошо. Кроме вас никто не знает, какой ужас преследует меня. Просто скажите…
Доктор оглянулся, собираясь выйти:
— Не бойтесь.
И покинул помещение.
Леди Лэшмор застыла, словно околдованная Медузой Горгоной: глаза широко открыты, кожа бледна, как у покойницы. Он даже не сказал: «Надейтесь!»
Когда доктор Кеан вернулся на Хаф-Мун-стрит, Роберт, разложив перед собой бумаги, курил в библиотеке. Лицо отца, обычно свежее и румяное, было таким бледным, что сын в тревоге кинулся ему навстречу. Но доктор привычным взмахом руки остановил его.
— Присядь, Роб, — спокойно сказал он. — Сейчас я успокоюсь. Я только что был у женщины, молодой и прекрасной женщины, которую адское отродье приговорило к такому, что даже мой разум отказывается понимать.
Не отрывая взгляда от отца, Роберт сел.
— Запиши следующее, — продолжил Брюс и начал ходить туда-сюда по комнате, диктуя все, что он узнал об истории рода Дунов и о последних происшествиях со слов лорда и леди Лэшморов. Сын быстро записывал рассказ.
— Наконец, — сказал доктор, — надо подвести итоги. Мирза, польская еврейка, ставшая леди Лэшмор в 1615 году, при жизни практиковала магию, а после смерти обратилась в упыря, вампира, поддерживающего свое безбожное существование дьявольскими средствами.
— Но, сэр! Это всего лишь средневековый предрассудок!
— Роб, я бы мог пригласить тебя в замок возле Кракова в Польше, в котором до сих пор хранятся реликвии, способные раз и навсегда рассеять любые сомнения в существовании вампиров. Но не будем отвлекаться. Сын Мирзы, Пол Дун, унаследовал порочные наклонности матери, но его жизнь после смерти была вскоре прервана традиционными и весьма эффективными средствами. Так что о нем мы можем забыть. А вот на колдунье Мирзе нам стоит сосредоточиться. Она была обезглавлена собственным мужем. Казнь несколько спутала карты: ведьма не смогла после своей смерти блюсти жуткие обычаи вампиров, т. е. быть тем, кем она должна была стать, если бы скончалась ненасильственным путем. Она не может бродить по ночам без головы, но злой дух убитой все еще надеется обрести контроль над подходящим для этих целей телом. Питая непримиримую ненависть к дому Дунов, бесплотный дух продолжает витать рядом с потомками Мирзы, привязанный к ним как враждою, так и родством. У призрака Мирзы два страшных желания, удовлетворить которые может лишь кто-либо из рода Дунов, — жажда крови и жажда мести! Судьба лорда Лэшмора решится, когда дух найдет воплощение.
Доктор Кеан замолчал, глядя на сына, делающего записи с безумной скоростью.
— Маг, более могущественный и более порочный, чем была или могла стать Мирза, — продолжил он, — магистр темных искусств, изгнал душу женщины из тела и временно поместил туда кровожадный дух Мирзы.
— О Боже, сэр! — воскликнул Роберт и отбросил карандаш. — Теперь я понял!
— Леди Лэшмор, — сказал доктор Кеан, — была достаточна податлива и согласилась присутствовать на некоем спиритическом сеансе, после которого время от времени с ней стали случаться припадки одержимости: в нее вселился дух вампира! Подчиняясь беззвучному зову, она нападала на лорда Лэшмора, последнего из Дунов. Ужасное свершилось, могущественная сила, держащая дух Мирзы, как собачку на привязи, оттащила его от жертвы, заставила скрыть все следы произошедшего и вновь бросила в отвратительную пещеру, где все еще находится безголовое туловище, спрятанное Третьим бароном Лэшмором.
Леди Лэшмор кое-что помнит, а именно момент, когда ей овладела одержимость, и момент, когда она вновь обрела контроль над собой. Это воспоминания о тайной пещере около Замка Дун: там лежит обезглавленное, но бессмертное тело — и особенно остра память о том, что вампира прогнала чья-то Воля, так и не дав утолить жажду.
— Боже милосердный! — бормотал Роберт. — Господи, как же такое могло произойти!
— Возможно всякое, и оно случается! Справиться с произошедшим можно двумя способами, — голос доктора был тих. — Мы можем найти пещеру и убить, в оккультном смысле этого слова, вампира с помощью кола или мы можем убить человека, контролирующего бесплотный дух, хотя я вынужден признать, что это, вероятно, приведет к постоянной одержимости леди Лэшмор. Да, мы можем убить Энтони Феррару!
Роберт подошел к серванту и дрожащими руками налил себе бренди.
— Зачем он это делает? — прошептал он.
Доктор Кеан пожал плечами:
— Леди Лэшмор будет самой богатой вдовой Англии.
— Но теперь он узнает, — неуверенно продолжил молодой человек, — что вы его враг. Разве…
— Я предупредил лорда Лэшмора, что ему стоит запереть на ночь двери — и наружную, и ведущую в гардеробную. Что касается остального, — он опустился в кресло, — то я еще не осознал ситуацию полностью.
Зазвонил телефон.
Доктор Кеан вскочил, будто от удара тока, а когда он поднял трубку, по выражению его лица Роберт понял, кто звонит и о чем идет речь.
— Поехали со мной, — сказал отец, отходя от аппарата на столе.
Они отправились вместе. Было уже за полночь, но им удалось поймать такси на углу Хаф-Мун-стрит, и через пять минут они оказались у дома лорда Лэшмора.
Из слуг их встретил только Чэмберс, камердинер лорда.
— Когда все произошло, — хрипло объяснил мужчина, — они все убежали прочь из дома.
Доктор Кеан не стал терять времени на расспросы и бросился вверх по ступеням. Сын последовал за ним. Они ворвались в комнату лорда Лэшмора вдвоем, но тут же в ужасе застыли в дверях. В кровати прямо и неподвижно сидел хозяин дома: кожа его посерела, а в широко открытых глазах, уже подернутых пеленой смерти, читался неизъяснимый страх. Левая рука все еще сжимала электрический фонарик.
Рядом с постелью они увидели сэра Элвина Гроувза, склонившегося над кем-то лежащим на ковре. Он поднял голову. От его обычного самообладания не осталось и следа.
— Это вы, Кеан! — воскликнул он. — Мы оба опоздали.
У кровати они обнаружили распростертую фигуру леди Лэшмор, одетую поверх ночной рубашки в
