дядя, какая-то крутая шишка. Почти министр. Тогда, на одесском перроне, провожая Галю, он подумал: ясно, такая девочка всегда будет на первом плане. Выскочит замуж за какого-нибудь фирмача, и все. Он же в лучшем случае останется для нее неким Мишей из Одессы, с которым хорошо было проводить время.
Она уехала; конечно, никаких писем или звонков от нее он не ждал, ждать их было бы с его стороны глупо. Но тогда, через пару месяцев после их знакомства, когда он приехал в Москву для проверки байки Фарта и понял, что взять квартиру оперной певицы в этот раз не удастся, он не выдержал. Он был безнадежно влюблен и не мог вести себя разумно. Именно поэтому он позвонил в тот свой приезд Гале. У него было два Галиных телефона: общежития и квартиры дяди; в этой квартире, как она ему объяснила, она живет, когда дяди не бывает в Москве. Именно в квартире дяди он ее и нашел в тот раз.
Дело было уже под вечер, трубку долго не снимали. Наконец мембрана щелкнула, развязно-сочный мужской голос сказал:
— Алло? Вас внимательно слушают.
Совладав с собой, Миша нашел в себе силы сказать сухо:
— Можно попросить Галю.
Наступила пауза, в течение которой в трубку изредка прорывалось чье-то тяжелое дыхание и слова: «Дай… Пусти… Это же… меня». Наконец говоривший сказал спокойно:
— Простите, кто ее спрашивает?
— Хороший знакомый. — Сказав это, Миша подумал: «Все же вряд ли это муж».
— Хороший знакомый… — Трубку опять закрыли рукой, послышался женский смех, приглушенные голоса. Сквозь этот шум Миша услышал наконец приговор сочного мужского баритона: — Извините, молодой человек, Галя занята. Подозвать ее я никак не могу. Никак.
Обругав про себя говорившего последними словами, Миша хотел было повесить трубку. Но вдруг услышал Галин голос:
— Алло! Алло, кто это?
— Галя? — быстро сказал Миша. — Галя, извини, решил тебе позвонить. Это я, Миша.
Некоторое время трубка молчала. Наконец Галя сказала, как ему показалось, несколько потерянно:
— Миша?
— Да, Миша Каменский. Из Одессы. Не ждала?
— Нет, почему же… Ты в Москве?
— В Москве.
— Надолго?
— Н-ну… — Миша усмехнулся. — Все будет зависеть от тебя.
Наступила долгая пауза, закончившаяся неопределенным вздохом:
— Понятно…
— Ты что, сейчас занята? — спросил Миша. — Может, перезвонить?
— Да нет… — После этого Галя сказала в сторону: — Ребята, отойдите, дайте поговорить… Миша, извини, у меня сейчас друзья.
— Ты хочешь сказать, я позвонил не вовремя?
— Нет, просто… мы только что сдали сессию.
— А-а… — Миша помолчал. — И что?
— Ничего. Между прочим, мы как раз решаем, чем нам сегодня заняться.
— А что решать? Я на машине. Сейчас я за тобой заезжаю, и пойдем куда-нибудь. — Он в самом деле был на машине предоставленной Дегтярем.
— Например, куда?
— Ну… в какой-нибудь приличный кабак. У вас ведь есть хорошие кабаки?
— Есть… — В Галином голосе явно сквозила неуверенность. — Только…
— Да,только?
— Понимаешь, Миша… Только пойми меня правильно… Друзья, которые сейчас у меня… Две девочки и два мальчика… Они с нашего курса. Живут в общежитии… Ну и… как бы тебе объяснить. Я не могу их оставить.
— Понимаю. — Миша усмехнулся. — Один из мальчиков — твой мальчик?
— Какая чушь. Просто… мы на самом деле договорились этот день провести вместе.
— Ну так давай и проведем его все вместе. Вас пятеро, в машину как-нибудь поместимся. А? Не возражаешь? Идем все вместе в кабак?
— В кабак?
— Конечно. Я вас всех приглашаю. Хорошо?
— Н-ну… — Все же в голосе Гали чувствовалось некое колебание. — Ты так решил?
— Да, я так решил. Ты ведь меня знаешь. Знаешь или нет?
— Н-ну… знаю, — согласилась Галя.
— Тогда все. Я за вами заезжаю. Хорошо?
— Хорошо…
Галю и ее друзей Миша прождал около двадцати минут. Этого времени было вполне достаточно, чтобы понять: Галин дядя живет в доме высшей категории. Восьмиэтажная кирпичная коробка с отделанными деревом лоджиями стояла в тихом переулке недалеко от центра, в аккуратном палисаднике росли кусты боярышника вперемежку с серебристыми елями. Тротуар перед домом без трещин и чисто выметен, трава в палисаднике недавно подстрижена.
Шел уже девятый час, когда из единственного подъезда наконец-то вышла Галя. Вместе с ней вышли четыре человека: два парня и две девушки. Лизы, с которой Галя приезжала в Одессу, среди них не было. Девушки, шатенка и блондинка, были хорошенькими и стройными, больше Миша ничего о них сказать не мог. Один из парней, в очках, был угловат, шел нескладной походкой и, как заключил в конце концов Миша, особой опасности не представлял. Зато второй, бугай с гривой русых волос и с большим крестом, болтающимся поверх стильной майки, вполне мог быть Галиным любовником. Тем более что шел этот бугай рядом с Галей, изредка незаметно касаясь ее руки.
Подойдя к машине, Галя, одетая в желтую майку и синюю мини-юбку, пригнулась:
— Миша, привет. Извини, мы задержались.
— Ничего. — Сказав это, Миша постарался сделать все, чтобы не утонуть в ее глазах. Кажется, ему это удалось, хотя и с большим трудом.
— Думаешь, мы здесь поместимся? — Галя скептически оглядела салон.
— Конечно. Ты сядешь впереди, остальные сзади. Машина вмещала и больше. — Застыв, Миша подумал, что сейчас решается его участь. Во всяком случае, участь на сегодняшний вечер. Если Галя посадит рядом с ним кого-то другого, а сама сядет сзади, рядом с бугаем, ему уже точно сегодня ничего не светит.
— Д-да? — В глазах Гали отразилось колебание. — Ну хорошо. — Она обернулась. — Девочки, кому-то из вас придется сесть на колени. Влезайте.
, Сев рядом с ним и хлопнув дверцей, покосилась:
— Едем?
— Я думал, ты скажешь что-нибудь еще. — Повернув ключ, Миша вдруг понял: сейчас он испытывает что-то вроде приступа ревности.
— Например?
— Например, что ты рада меня видеть. Или ты не рада?
В этот момент машина тронулась, и Галя, дернувшись, усмехнулась:
— Почему же, Мишенька, я очень даже рада.
Выруливая из переулков, Миша подумал: похоже, сегодня ему действительно ничего не светит.
В пути выяснилось, что девушек зовут Катя и Лена, очкарика Виктор, бугая Андрей. Компания оказалась веселой, все время шел легкий разговор с приколами и подначками, в который Миша включался с легкостью. Но каждый раз, когда Галя оборачивалась к сидящему за ней Андрею, он ощущал все то же: мучительные приступы ревности.
Примерно та же история продолжалась и в ресторане; они поехали в «Русь», модный загородный
