Или, может быть, от поэтессы, погруженной в мир собственных фантазий и грез. Рука сама собою тянулась прикоснуться и ощутить, как под нежной, полупрозрачной кожей пульсирует жизнь… и смущенно отдергивалась, не отваживаясь на подобное святотатство. Но, как всегда на картинах Ренана, в первую очередь внимание приковывали глаза.
На сей раз в глазах этих не читалось ни смертельной тоски, ни опустошенности; а на заднем плане не маячили призраки прошлого. Безмятежная лазурь этих очей словно вобрала в себя все тайны мироздания. Тайны, запретные для непосвященного и открытые лишь немногим избранным…
Сердце Анхелы учащенно забилось в груди. Она поняла: здесь, на этих полотнах, Ренан запечатлел собственное спасение. Спасение от призраков прошлого…
Ренан обрел-таки свободу!
— Ты в порядке? — глухо осведомился Клайв.
— Да, — прошептала Анхела, смахивая непрошеные слезы и в свою очередь увлекая спутника от одной картины к другой. — Она изумительна, правда?
— Она прекрасна, — тихо подтвердил Клайв. Он знал, что ему следует радоваться увиденному, однако сейчас больше всего на свете ему хотелось свернуть художнику шею: неужели самовлюбленный эгоист не нашел другого способа сообщить Анхеле о том, что встретил другую женщину?
— Я так понимаю, ты про нее не знала?
— Ровным счетом ничего, — подтвердила Анхела, улыбаясь сквозь слезы.
— Тогда давай допросим его с пристрастием, — предложил Клайв, разворачиваясь к двери. На пороге стоял Ренан Бенавенте, наблюдая за реакцией этих двоих с таким пристальным вниманием, что у Риджмонта кровь вскипела в жилах.
Молодая женщина обернулась, тихонько ахнула — и в следующее мгновение высвободилась из его объятий и, ни слова не говоря, устремилась к мужчине, который обладал над ней такой непостижимой властью. Клайв мрачно смотрел, как она замерла в шаге от Бенавенте, склонила головку набок, — как всегда, когда собиралась задать вопрос. Ренан лукаво ухмыльнулся до ушей. И у Риджмонта руки зачесались свернуть самовлюбленному ублюдку шею!
— Кто она? — спросила Анхела у художника.
— Моя спасительница, — усмехнулся Ренан.
— Ее имя? — не отступалась она.
— Мария.
— Мария… — повторила Анхела, зачарованно глядя на ближайшую из картин. Это был ночной пейзаж: море, застывшее, точно зеркало, мерцающая полоска песка, и луна, озаряющая мягким серебристым сиянием воду, причудливые нагромождения облаков и базальтовые утесы. А на фоне луны смутно вырисовывался целомудренно-строгий образ голубоглазой девушки — девушки с волосами до странности светлыми и кожей настолько прозрачной, что казалось, эта нездешняя красота вот-вот растает в мерцающей туманной дымке. «Лунная богиня» — называлась картина. — Ей идет. И, тихо рассмеявшись, молодая женщина порывисто бросилась в объятия художника. — Ох, я так за тебя рада, так рада!
Клайв смущенно отвернулся и сосредоточил все свое внимание на висящей прямо перед ним картине, словно ему и дела не было ни до Анхелы, ни до ее бывшего любовника. Но вот чья-то рука легко коснулась его плеча.
И, разумеется, это оказалась никто иная как Дайана!
— Не могу не восхититься твоей способностью доверять людям, — ядовито протянула она. — Честно скажу: если бы этот мужчина принадлежал мне, я бы этой девице глаза выцарапала!
— Но этот мужчина, как ты верно заметила, принадлежит не тебе, а ей, — усмехнулся Клайв, указывая на портрет. — Что до Анхелы, она принадлежит мне, — тихо, но твердо добавил он.
И, развернувшись на каблуках, решительно направился прочь. Сегодня Клайву отнюдь не улыбалось вступать в словесные перепалки. Ему не терпелось заполучить назад свою женщину — немедленно, сейчас!
— А когда ты нас познакомишь? Где она? — тормошила художника Анхела.
— Как это где — в Мадриде! Прячется от тебя, — лукаво поддразнил Ренан. — На случай, если я заблуждался и ты все-таки тайно влюблена в меня по уши!
До слуха Клайва долетел серебристый смех Анхелы и ее шутливый ответ:
— Надеюсь, ты сказал ей, что я буду любить тебя до самой смерти?
— Привет, Клайв, — поздоровался художник чуть более сухо, чем обычно. — Никак, пришли отобрать у меня Анхелу?
Да этот непревзойденный живописец просто-таки мысли читает!
— Мы, к сожалению, уже уходим, — небрежно отозвался Клайв. — Нам, к сожалению, предстоит еще одна деловая встреча, — нимало не смущаясь, солгал он.
И, едва он открыл рот, Анхела подошла к нему и продела руку ему под локоть. Очень демонстративным жестом. Клайв знал, что ему полагается обрадоваться.
Так почему же ощущение у него такое, будто Анхела, не в силах получить желаемого, удовольствовалась «вторым сортом», дешевой заменой?
Клайв раздраженно нахмурился. Да какая муха его укусила? Черт бы подрал не в меру разыгравшееся воображение! «Вторую скрипку» он отродясь не играл — и впредь не будет!
— Могу ли я узнать мнение эксперта? — осведомился Ренан. Губы его скептически изогнулись: дескать, отыграйся, если хочешь!
Однако Клайв не испытывал ни малейшего желания претворять в жизнь принцип «око за око, зуб за зуб». Ему всего-то навсего хотелось увести Анхелу в какое-нибудь уединенное местечко, где он очень скоро заставил бы ее позабыть и о Ренане Бенавенте, и о его «сюрпризах»!
— Успех, снова успех, полный и безоговорочный… да вы об этом и без меня знаете, — любезно проговорил он. — Права на тиражирование уже проданы?
— Пока веду переговоры, — улыбнулся Ренан. И добавил, уже серьезно:
— Большое спасибо, Клайв. Ваше мнение для меня очень много значит.
«А уж для вашей репутации — тем более», — цинично добавил про себя молодой человек. Хотя… невооруженным взглядом видно, что художник стоит на пороге очередного фурора!
Анхела лучезарно улыбнулась своему спутнику, точно он совершил невесть какой подвиг, вслух похвалив картины, заслуживающие самой высокой оценки. И Клайву немедленно захотелось резко встряхнуть ее за плечи: с какой стати она так заботится о своем бывшем любовнике, в то время как Ренану до нее и дела нет!
— Нам пора, дорогая, — проговорил он, уже жалея, что вообще пришел на этот злосчастный просмотр. Дело того явно не стоило!
— Но, прежде, чем вы уйдете, — отозвался Ренан, многозначительно глядя на Анхелу, — я должен кое-что отдать тебе, милая моя девочка. Помнишь, я обещал тебе подарок?
— Как, сюрпризы еще не кончились? — деланно рассмеялась она, холодея.
— Нет. — Улыбка художника заключала в себе неизбывную печаль. — Ценные подарки, как правило, весомы и осязаемы.
Клайв недовольно нахмурился. Вот уж неправда! Во всяком случае, в отношении Анхелы. Не далее как на прошлой неделе он получил хороший урок — на примере красного «Шевроле Корветта». И тут в памяти всплыло замечание Бенавенте насчет «Женщины перед зеркалом». Он до боли стиснул пальцы — и с запозданием осознал, что Анхела вспомнила роковые слова куда раньше него самого. Молодая женщина была бледна как смерть.
— Мой сюрприз ждет вас в офисе сеньоры Альфаро, — невозмутимо обронил Ренан и решительно зашагал к дверям служебного помещения.
Клайву с Анхелой ничего не оставалось, как только последовать за ним по пятам.
— Надеюсь, этот ваш сюрприз оправдает ожидания, — проворчал Риджмонт себе под нос.
— Надеюсь, что нет, — убито вздохнула Анхела.
Устроительница выставки обосновалась в просторном, светлом кабинете, отделанном в стиле «ар деко». В самом центре комнаты возвышался огромный мольберт, завешанный куском черного муслина.
Еще не видя картины, Анхела протестующе вскрикнула:
